Четыре времени жизни

А я даже морщить лоб не могу. Никакого ботокса не надо: прыщ во всю рожу и норм.

Шла вечером домой и думала, конечно, о маме. И как-то подумалось, тоже грустно: песня No woman No cry – это про меня. В моей жизни не стало самой дорогой женщины, а слёз нет.

Да. И самое важное (не ради же прыща я это писала). Я благодарна тем, кто действительно пишет добрые слова: в личку, или почтой, или смсками, или в вайбер, или смотрит прямо в глаза и говорит. У меня не осталось опоры. А вы мне даёте прутик. Каждый по прутику, и я вроде как стою. Качаюсь, конечно (сёдня-то ваще ветрище, не грех и покачаться, да?), но стою.

Длинный пост сегодня получился. Полдесятого. Я опять нихера не отдохнула, не привела в порядок мысли, не переключилась, не почитала и не послушала Клюквина. Зато появилось непреодолимое желание напиться. Но вы не переживайте, я пить не буду. Ну, алкоголь – не буду. Щас включу какую-нибудь Теорию большого взрыва и буду сосать кефир. Потому что нельзя же жрать всё подряд, когда на лбу ТАКОЕ.

* * *

Если бы меня сейчас спросили, Оля, какая песня наиболее полно отражает твою жизненную веху, я бы ответила – песня о Щорсе. Та самая, где «голова обвязана, кровь на рукаве». Потому что и голова обвязана, и отряд у нас пообтрепался, и вообще. Самое неприятное в повязке то, что, во-первых, она начинает залазить куда-то наверх при жевании, а во-вторых, что невозможно помыть бошку. Гладенько прилизать тоже не получается, потому что мешает бинт. Всё торчит, топорщится, сальное, буэээээ.

Обрабатывая сегодня разрез и вытаскивая из него очередную порцию всякого говна, моя докторица, молоденькая и хрупкая, задумчиво сказала «у меня тоже вся рожа в прыщах». Если бы у меня были силы посмеяться, уж поверьте, я б посмеялась. Потом я уползла на очередную порцию внутривенных антибиотиков, названия которых мне упорно не говорят, а в первый день оно вылетело у меня из головы, потому что я только-только сошла с операционного стола. Каждый день я удивляюсь тому, что в отделении – как на шахматной доске. Есть чётко белые и чётко чёрные. Иногда даже видно, что у человека и настроение плохое, а он всё равно подойдёт и спросит, как ты, или там капельницу проверит, или ваточку прибинтует. А есть те, кто всегда как кошки – пх-пх и спину выгибают. Притом, что несмотря на историю с мамой, я по умолчанию стараюсь быть с персоналом вежливой, да и сил щас особо кого-то ставить на место нет. Но иногда прям хочется ударится о земь, обернутся прежней Олей и как дать сковородкой по башке: на-на-на! с херов ты так с пациентами разговариваешь?!

Ну это я так, душу отвести.

Потому что в других местах, где я побывала за эти дни, было ещё хлеще. В пенсионном, например, где у меня забрали все документы и велели ждать в коридоре. Я говорю, девушка, вы мне ПАСПОРТ верните. Она – нет! ждите в коридоре!

Блядь.... Я к ней ещё потом дважды заходила и говорила: посмотрите на меня, у меня рожа перемотана, я только из больницы, после капельницы, мне будет плохо, а я даже уехать не могу, потому что паспорт у вас.

(я вообще стараюсь документы никому в руки не давать, а если уж дала, то пристально следить, чтобы их никуда не утащили). Но этой было всё по барабану. А поскольку сопротивляемость у меня низкая и нагнуть я сейчас никого не могу, уползла в зал и ждала там. Ужасно, когда с людьми обращаются как с дерьмом.

Поехала потом в налоговую, получить ИНН. Которое я заказывала по интернету и пришло уведомление, что свидетельство готово. И, конечно же, нихрена там не готово, и я снова писала заявление, и когда всё подписала и свидетельство при мне распечатали, оказалось, что его некому подписать. Да как так-то?! Как так-то?!!!!! Сколько, говорю, ждать? А мы, говорят, не знаем, все цари на совещании. Капец, работа налоговой встала. Раком.

Сегодня я ездила получить похоронные деньги. Которые вообще-то, по уму, нужно было выдавать на Сергеева, а не гонять людей, которые только схоронили близкого, на разные берега. Потому что выдают их на Декабрьских Событий. А сколько я уже проездила на такси, это просто капец. Кстати, про такси. Кто-то и машинку ведёт аккуратно, когда эту мою бошку видит, кто-то и желает скорейшего выздоровления. А кто-то (вот буквально вчера) и рот кривит на просьбу прикрыть окно, потому что мне дует прям в рану, и проезжает на красный, и сдачи у него нет. И вот опять же, к вопросу о сопротивляемости, – если раньше я могла и сама за себя постоять (да и не только за себя, за маму могла вообще размазать), то теперь я просто ПРОШУ или вообще молчу. То есть моральных сил нет не то что никаких, а вообще там эмоциональный шахтёрский колодец какой-то…

* * *