Четыре всадника раздора

– Ага. Любила чертовщину всякую. Про дьявола, про слуг его. Когда я однажды в книжку все-таки заглянула, испугалась. С головой у внучки и так нелады, а тут такое. Соседка, помню, засмеялась, когда я ей рассказала. «Моя внучка, говорит, про вампиров читает. Мода сейчас у них, на мистику. Ерунда, говорит, все это. Вроде страшных сказок». Может, кому-то и ерунда, только не моей внучке. Хотя поначалу все совсем неплохо было. Аделаида за учебу взялась, окончила колледж. А потом Максим подвернулся. Влюбился в нее без памяти. Думаю, врал, по большей части. Денег ему хотелось, а тут и деньги, и родителей, чтоб эти деньги стерегли, нет. Одна бабка в довесок. Но относился он к ней хорошо, врать не буду. Терпел ее характер, помалкивал, где надо, а когда надо – утешал. Хороший муж, одним словом. Я перекрестилась, и на родину подалась. Каюсь, радовалась, что тяжкий груз с себя сняла, пусть теперь муж заботится… Но сердце было не на месте, и я то и дело приезжала в гости. Они ко мне ни разу. Все некогда. В один из приездов (они как раз в этот дом переехали) и узнала, что внучка беременна. Мне бы обрадоваться, а меня точно в грудь ударили. Да и она сама не весела была. Радовался только Максим. Он целыми днями на работе, а она по дому бродит. То вдруг шептать чего-то начнет, то в комнату уйдет и сидит там безвылазно. И опять книжки эти. Целая библиотека. Максим хвалился: мол, как в старину в дворянской усадьбе. А что за книжки, ему и дела нет. Я было заговорила об этом, а он отмахнулся и даже обиделся. Чего б старая дура понимала, а лезет учить… Ближе к родам я опять приехала, внучка уже явно была не в себе. Максим говорит: она рожать боится, такое бывает. Надо успокоиться и вообще поменьше говорить об этом. Я спорить не стала, скажу лишнее, и жизнь внучке испорчу, оттого и о родне ее молчала, о деде-самоубийце и прочем… Кому нужна сумасшедшая жена?

– Сумасшедшая? – переспросила я.

– Ну, называй, как хочешь. Родила она дочку, все слава богу. Никаких осложнений. Я тут задержалась, чтоб с малышкой помочь. Тогда и стало ясно: просмотрели мы ее…

– Аделаиду?

– Кого же еще? Помешалась она окончательно. Хотела дочь родную утопить.

Признаться, я растерялась.

– Что вы имеете в виду?

– А то и имею. Стали ребенка купать, а она дочку в воду с головой сунула и держит. Хорошо, я рядом была… Тогда и выяснилось: оставлять ее с малышкой нельзя.

– И вы промолчали?

– Нет. К врачам пошла проторенной дорогой, Максим поначалу не поверил, но потом пришлось. Она дурью орала: «Убей ее, а то всем нам не жить!» Врачи сначала убеждали, это послеродовая депрессия, бывает… Им хорошо говорить, а тут каждую минуту жди…

– Почему она хотела убить свою дочь?

– Начиталась книжек этих, с больной-то головой. В дочку, видишь ли, дьявол вселился.

– Подождите, – начала понимать я. – Это она обращалась к отцу Тихону?

– И к нему, и к другим. К кому она только не обращалась. А мы потакали. Думали, может, ей легче будет?

– И отец Тихон изгонял дьявола из маленького ребенка?

– Отец Тихон ребенка окрестил, с Аделаидой говорил, подолгу. Пытался образумить. Дитя невинно, и страдать не должно. Но уже поздно было. Тут уж и Максим испугался. Отправили ее лечиться. Да что толку. На месяц лечения этого не хватало. Потом она опять за свое. Максим Аделаиде водителя нанял. На самом деле он был вроде охранника. Ее от самой себя охранял, а малышку от матери. Дела у внучки шли все хуже и хуже. Теперь она и нас подозревала. Мы Сатане служим, придумать же такое надо, – покачала она головой. – Само собой, с ребенком ее не оставляли. Но как-то раз она сбежала вместе с дочкой. Хорошо, охранник нашел ее вовремя. Еще б несколько секунд… Девочку она в озеро бросила. В то самое, в котором ее саму нашли.

– И что было потом? – спросила я.

Еще некоторое время Вера Андреевна сидела молча.

– Пока охранник ребенка из воды доставал, она сбежала. Мы ее искали, но не нашли. День, два. Нигде ее нет. Надо в полицию заявлять. А как такое расскажешь?

– Вы решили скрыть, при каких обстоятельствах все произошло?

– Решил Максим, а я согласилась. Думала, для внучки так лучше будет. Отыщут ее, а мы уж сами в больницу определим. В частную. Где она будет жить по-человечески.

– Но… Ингу нашли в парке… Это что же… была инсценировка?

Старуха вздохнула.

– Я же сказала, мы хотели как лучше. Охранник все время находился в парке, с девочки глаз не спускал. Заявили в полицию. Никто и не знал, что Аделаиды уже третий день нет, домработница могла заподозрить, но я ей говорила: спит внучка, плохо себя чувствует, и тревожить ее не надо…

– Аделаиду не нашли?

– Нет. Где она была, как справлялась, мы так и не узнали. Может, в монастыре жила. Один раз я ее в монастыре нашла.

– То есть она все-таки появилась?

– Появилась. Где-то через год. Ночью пришла, окно разбила. Хорошо, Максим услышал. Она к дочке в комнату шла. И даже страшно подумать, что бы сотворила.

– В полицию вы не сообщили?

– Нет. Пристроили лечиться. Из больницы она сбежала. Позвонила мне. Просила денег.

– И вы дали?

– Конечно. Не деньги, банковскую карту. Но деньги там всегда были, я следила.