Четыре всадника раздора

– У меня там свалка всякого барахла. Но ему совершенно точно не понравится.

Клим открыл багажник и сказал:

– Вставайте, сэр, вас ждут великие дела.

– Вы права не имеете, – с возмущением заговорил парень, выбираясь из багажника.

Теперь я его хорошо разглядела и почти не сомневалась: мы уже встречались. В подъезде дома, где была квартира родителей Зорина.

– Я похож на человека, которого интересуют твои права? – удивился Клим.

И парень под его взглядом притих. В дом вошел безропотно. Мы стали спускаться в подвал. Я решила отправиться с мужчинами. Во-первых, из-за любопытства. Ранее там мне бывать не доводилось. Во-вторых, хотела быть уверенной, что ничего лишнего Клим с Бергманом себе не позволят. В свое время Максимильян просил меня приглядывать за Воином, который охотно распускал руки, похоже, Клим в этом смысле от него недалеко ушел.

Максимильян открыл кодовый замок на решетке, и мы вошли в просторное помещение, посередине которого стояла какая-то деревянная конструкция.

Пока я ее с недоумением разглядывала, Клим присвистнул.

– О, у тебя собственная гильотина!

«Точно, – мысленно ахнула я. – Это гильотина».

– Купил по случаю, – ответил Бергман, взял два стула в углу и перенес их ближе к середине комнаты. – Это одна из гильотин, изготовленных во Франции во второй половине двадцатого века, шла на экспорт куда-то в колонии. Кстати, последняя казнь в самой метрополии была проведена в сентябре тысяча девятьсот семьдесят седьмого года. Не так давно, если вдуматься. Садитесь, – кивнул он типу в капюшоне, указывая на один из принесенных стульев, другой предложил мне.

– Ты ее уже опробовал? – с интересом разглядывая гильотину, спросил Клим.

– Случай не представился.

– Кончайте пугать, – сказал наш гость, но без особой уверенности.

– Не терпится начать? – повернулся к нему Клим.

– Чего вам надо?

– Для начала представьтесь. И объясните, чем вызван ваш интерес к господину Зорину.

Рывком подняв парня за шиворот, Клим быстро его обыскал и протянул Бергману паспорт.

– Зотов Денис Николаевич, – прочитал тот. – Что ж, будем считать, что познакомились.

Клим стянул с парня капюшон и присвистнул. На бритом черепе татуировка: премерзкая физиономия во весь затылок. Надо полагать, врага рода человеческого. Выполнена она была мастерски, и казалось, что у парня два лица. Двуликий Янус. Собственная физиономия «гостя» ни зловещей, ни даже особо неприятной не была. Обычное курносое лицо с глубоко посаженными глазками и пухлыми губами. Ему было лет тридцать, не более, но, судя по землистому цвету кожи и слезящимся глазам, о здоровье он не особо заботился.

– Итак, – сказал Бергман, – слушаем вас.

Гильотина парня нервировала, это было ясно. Вряд ли он всерьез верил, что ее пустят в дело, но сам факт, что какой-то псих способен держать в подвале нечто подобное, здорово беспокоил. Я и сама еще не успела прийти в себя от этого сюрприза.

«Все-таки с башкой у него проблемы, – с тоской думала я, глядя на Максимильяна. – На хрена ему эта гильотина, скажите на милость?»

Я знаю, что он таскается по миру и тащит в дом всякий хлам, вроде астролябий, старых карт и песочных часов. Но гильотина?

На ум тут же пришла Майя. Путая свои сны с явью, она считала Бергмана палачом. А вдруг в этом что-то есть? И те, прошлые, жизни каким-то образом влияют на нас настоящих…

Я уже верю в прошлые жизни? В этом месте я выругалась. Интересно, что он еще хранит в подвале? Дыбу? «Испанский сапог»? Теперь меня это точно не удивит.

Но сейчас меня беспокоил не столько Бергман, сколько Клим. В его равнодушном стылом взгляде читалась неприкрытая угроза.

Я невольно поежилась, потому что было ясно: жизнь человека, сидевшего перед ним на стуле, для него не имела никакой ценности.

– Я просто хотел с ним поговорить, – облизнув губы, сказал парень.

– Прекрасно. О чем же?

– О его жене. В смысле… бывшей жене. Аделаиде.

– То есть вы с ней знакомы?

– Да.

– Расскажите нам об этом.

– Ну… мы познакомились… год назад примерно.

– Где познакомились?

– На кладбище, – смутившись, ответил он. – Я вожу… водил экскурсии по кладбищу… это типа квеста.

– Оригинально. Аделаида пришла на экскурсию?

– Ну… мы познакомились. Потом стали встречаться. Я думал, Аделаида – это имя, которое она сама придумала. Хозяйка квартиры ее Ольгой называла. Но Аделаида, конечно, круто. Мы стали жить вместе. Тогда я понял, с башкой у нее не все ладно.

– В каком смысле?

– Ну… я не против татуировку набить или квест на кладбище устроить. Но ведь это вроде игры, так?

– Вот уж не знаю, – удивился Бергман.

– Конечно, так. А она, типа, во все это всерьез верила. И месяца полтора назад заявила: дьяволу уже четырнадцать лет, а когда исполнится пятнадцать, его уже не остановить. И надо, мол, ехать. Ну, надо так надо, я ж не против. Тем более что деньги у нее были. Короче, приехали сюда. И тут я кое-что узнал.

– Дьяволом она считала свою дочь? – вмешалась я.