Четыре жизни. 1. Ученик

В конце 40-х традиционная забава мальчишек — устраивать взрывы ацетилен-кислородной смеси, называлось «поджечь карбид». Делалась ямка в земле, туда насыпался карбид кальция (на стройках легко доступен), сверху ставилась пустая консервная банка, помаленьку добавлялась вода, а затем чиркали спичкой. При хорошей подготовке банка улетала вертикально вверх метров на 50. Соседский 8-летний мальчишка как-то замешкался, банка попала ему прямо в лоб. За гробом второклассника шли сотни школьников. Для меня урок, всегда старался оберегать от подобных забав своих детей. Удивительный факт, лет через 20 от подобного процесса чуть не погибла старшая дочь Эльвира. Дело было так. В Талды-Кургане бригада «шабашников» устанавливала батареи в родительском доме, используя самодельный сварочный агрегат для ацетиленовой сварки. Аппарат находился во дворе, Эля (года четыре) крутилась рядом. Агрегат неожиданно взорвался (по-видимому, проскочила искра), причём сила взрыва была такая, что чугунная крышка улетела через 2 квартала и разбила шиферную крышу. К счастью направление взрыва, на звук которого сбежались десятки соседей, было в сторону от дома. Шок от возможной трагедии сложно описать.

Запомнились и мирные забавы. Много времени играл с ровесниками в шахматы (не в шашки), научили родители лет в 6. Штандар — любимая игра детворы с мячом, преимущественно жёстким теннисным, чтобы больнее бил по телу. Чугунная жопа (прыжки через сидящего с горой кепок на голове, сколько кепок сбил столько, поставленный раком, получаешь ударов задницей сидящего, раскачиваемого за руки-ноги игроками, затем превращаешься в сидящего). Чехарда. Чика — уличная игра на металлические деньги, не «пристенок», хороший биток — мечта любого пацана. Лапта, напоминает современный бейсбол. «Пёрышки», имел целую коллекцию выигранных перьев для письма (нынешние поколения школьников даже понятия не имеют о перьевых ручках и чернильницах — основных источниках грязи в тетрадях, на руках, лице и одежде).

Самые ранние воспоминания о кино. Построен кинотеатр и на площади перед ним из микрофонов голос Марка Бернеса «Фронтовая, не страшна нам бомбёжка любая…». К билетным кассам не пробиться, толпа берёт штурмом два окошечка. Мальчишки моего возраста с помощью взрослых передвигаются к кассе по головам. Покупаем входной билет за 10 копеек, располагаемся на полу перед первым рядом и, задрав головы (позе не позавидуешь) внимательно смотрим двухсерийный цветной (!) фильм «Падение Берлина» с Геловани в роли Сталина. Периодически приходилось передвигаться на сухое место, кое у кого сзади не выдерживали мочевые пузыри (можно сейчас такую дикость представить?). Не помню, были ли в конце 40-х ещё цветные фильмы, мне казалось, что лучше фильма не может быть. Напомню, фильм вышел в атмосфере всенародного сбора подарков к 70-летию Сталина. Лично мне (скорей всего и подавляющему числу сверстников) «изверг рода человеческого» казался самым, самым, самым. Сравнил бы его с Богом, но в школах пропагандировали атеизм, мыслей о Боге у меня не могло быть.

Ежегодно, с 6 лет ездил в отличный пионерлагерь куда-то в район Кыштыма. Первая ночь в июне 1948 г. и дошкольник «поплыл» (единичный случай, не оказалось рядом бабушки с её профилактикой), так было стыдно, словами не передать. Вспоминаю не случайно, зачастую воспитатели забывают, что имеют дело с малыми детьми, резко вырванными из дома. Сколько раз и в пионерских лагерях и чуть позже в интернате наблюдал, как чисто физиологические проблемы детей превращались в нравственные, когда дети убегали домой, подальше от насмешек ровесников, да и взрослых тоже.

В районе пионерлагеря много ужей (удивительно, не противно было закручивать неядовитых, но вонючих, змей на шее и руках) и слюды, выходящей на поверхность. Невдалеке от лагеря стоял трофейный танк (как и зачем он там оказался мне и сейчас неясно, но пацаны любили по нему лазить). Хорошо запомнил возврат из лагеря 1 июля 1951 г. На улице жара, а в квартире темнота (окна занавешены), прохладно и бабушка приготовила что-то вкусное.

Не прошло и двух суток, как в жизни нашей семьи начался очередной перелом, для родителей трагедия, для меня — познание удивительного мира. Во второй половине дня 3 июля появился мужик с кожаной сумкой и заставил папу (находился дома на больничном, сломана ключица) расписаться за получение какой-то бумажки. Сразу я не понял, что произошло, все в доме забегали, мама с бабушкой начали срывать шторы. Оказалось, принесли предписание быть готовым к 6 утра 5 июля к отправке на Колыму.

Начались срочные сборы с помощью знакомых, бесполезные обращения друзей к руководителям Челябинска-40 (работники ведомства Берия), поиски сундуков для упаковки вещей, покупка чемодана вафель, ликвидация и зажарка всех кроликов… Одна из основных версий (истинные причины сгниют в архивах МВД) нашей скоропостижной отправки связывается с тем, что во время войны бабушка была в Германии.