Четыре жизни. 3. Производственник

Поясню пункт N3. В конце марта 1991 г. (воскресенье) я возил на своей машине руководителя проекта ТНХК Задорожного и инструктора отдела химии ЦК КПСС, приехавшего с проверкой, показывать Обь, свою дачу, затем поели Надиного борща. Неожиданно инструктор (фамилию не запомнил) резко негативно отозвался об Иволгине. Откуда знал его? Оказывается, инструктор раньше работал секретарём райкома партии в Грозном и помнил исключение Иволгина (работник филиала «Пластполимер») из партии за аморальное поведение и какие-то махинации. В советские времена для ИТР исключение из партии — событие неординарное. Недооценил предостережение опытного партийного аппаратчика, назначил своим заместителем, через два года аукнулось.

На этом неприятная письменная борьба с «антипартийной» группой закончилась. Отголоски борьбы проявятся через 4 года, когда один из заговорщиков вытеснит меня из кабинета директора НИЦ.

Уважаемый читатель! Рыночная атмосфера осложняла деятельность НИЦ. Никто не хотел платить за выполненные научно-исследовательские работы, руководители ТНХК смотрели «со стороны». Учитывая резкий рост цен на энергоресурсы, живых денег на зарплату не хватало. Вынужденно пошёл на обострение взаимоотношений с арендодателем.

Навязал руководству ТНХК официальный письменный отчёт деятельности НИЦ (26.04.1993 г.), а работал НИЦ с большой нагрузкой в интересах действующих заводов ТНХК, обосновал важность для комбината иметь теоретически самостоятельный НИЦ, предложил генеральному директору несколько путей поддержки НИЦ. Толстов решил провести в НИЦ ревизию, после чего приступить к финансированию затрат НИЦ на энергоресурсы и доставку сотрудников НИЦ на площадку ТНХК. 07.07.1993 г. подписан первый целевой кредитный договор, в октябре следующий с выделением средств месячными долями при поступлении обосновывающих документов. Вспомните 1993 год — год дикой инфляции. Цены, зарплата индексировались, а вот стоимость подписанных долговременных хоздоговоров НИЦ не удавалось индексировать. Тем не менее, дебиторская задолженность НИЦ значительно превышала кредиторскую.

В марте 1994 г. возникли проблемы с банком. Даже при наличии денег на счету банк отказывался выдавать деньги на зарплату вследствие отсутствия прибыли по итогам 1993 г. Завязалась активная «перестрелка» письмами в треугольнике НИЦ — ТНХК — банк + бесконечные личные встречи с управляющим банка. Убеждён, на примере НИЦ банк пытался воспитывать ТНХК и крупные предприятия в его рамках. У НИЦ же не хватало средств на «нормальную» взятку работникам банка (шампанское и конфеты к празднику взяткой не считались). Весной 1994 г. старый кредит кончился, обратился за новым, получил отказ генерального директора ТНХК под предлогом отсутствия денег. Одновременно объявлено, что 300 млн. рублей ТНХК передаёт в качестве спонсорской помощи политехническому институту (я же просил 200 млн. руб. на год).

Вынуждено принял решение покончить с юридической самостоятельностью НИЦ. Собрал общее собрание акционеров НИЦ (10.06.1994 г.). Единогласно решено расторгнуть договор аренды с ТНХК с 01.07.94 г., передать имущество АОЗТ «НИЦ ТОМСКНЕФТЕХИМ» в счёт уплаты долгов комбинату. Толстовым и мной подписано соглашение о расторжении договора аренды. Одновременно Толстовым подписан приказ о создании подразделения ТНХК — НИЦ без права юридического лица, утверждено положение о НИЦ ТНХК.

Подписана доверенность директору НИЦ на осуществление всех финансовых операций с текущего счёта НИЦ. Доверенность исполнила роль аппетитной морковки для заманивания разбежавшихся зайцев в клетку (объединение самостоятельных подразделений под одну юридическую крышу ТНХК) и через полгода её можно было повесить на гвоздик в общественном сортире. Уже 22.12.1994 г. Толстов подписал приказ о закрытии текущего счёта НИЦ с ликвидацией ранее выданной доверенности. Всё бы ничего, но некорректно подписывать такой приказ, не поставив руководителя предварительно в известность. Понятно, что на финансово слабых (НИЦ, КИПиА, фабрика-прачечная «Кристалл») отрабатывалась модель перевода на полную (надо ли?) централизацию основных производств ТНХК.

С потерей юридической самостоятельности много проблем «слетело с плеч» и, самое главное, забота о своевременности выплаты зарплаты, уровень которой при переходе удалось резко поднять. С другой стороны, мгновенно почувствовалась разница. Сплошная тягомотина, интерес к работе подрубался серостью руководства ТНХК. И это при сравнительно неплохой личной зарплате порядка $700 (декабрь94 — январь95 2.5–3.0 млн. руб. при курсе $1 — 3600–4100 руб.).

Лишение самостоятельности при приёме серьёзных решений и внутренне отлаженная система деятельности НИЦ позволили мне использовать часть рабочего времени (без рекламы) для описания давно задуманной хроники ТНХК.

---------—