Четыре жизни академика Берга

Владимир Александрович жил и работал в Ленинграде и считался одним из самых известных кораблестроителей. Друзья встречались и регулярно переписывались.

НАСЛЕДСТВО ПЕТРИШУЛЕ

Жизнь в корпусе вскоре стала выглядеть не столь страшной, какой показалась в первые дни. Там царили чистота, дисциплина, не было муштры и жестокости. Товарищи Акселя – в большинстве дети военных, из интеллигентных семей — понятие чести и порядочности усвоили с детства. Честность считалась необходимым качеством, поддерживаемым всем порядком жизни в училище. Абсолютно никаких краж. Никакого вранья.

Штабс-капитан Петр Петрович Братке оказался прекрасным педагогом, понимающим психологию мальчиков и тепло относившимся к ним. Он проводил весь день с воспитанниками, стремясь сблизить их, выявить и развить способности каждого.

В корпусе были производственные мастерские, спортивный зал, музыкальные комнаты, и мальчики могли в свободное время заниматься любимым делом. Увлекающийся спортом шел в спортзал, и никто не принуждал его учиться слесарному делу. Любящий музыку мог продолжить свои занятия и здесь. Аксель записался на уроки скрипача, музыканта из оркестра Мариинского театра, который несколько раз в неделю приходил в интернат и занимался с желающими. Он разучивал с ними Баха и Генделя, Чайковского и Моцарта. Скоро Аксель с успехом занял место второй скрипки в кадетском оркестре под управлением Франца Францевича Шоллара.

Однако с учебой дело долго не налаживалось — наследство Петришуле давало себя чувствовать. Снова «заедала» математика.

Маленький бесцветный старичок преподавал математику очень скучно, а требовал от ребят слишком много. Аксель продолжал не успевать, и его уже начали считать неспособным. Кто бы мог поверить тогда, что математика станет основой его научной деятельности!

Положение с математикой изменилось внезапно — сестра Маргарита сказала Акселю, что, если так будет продолжаться, ему не стать моряком, так как математика — основа всех морских наук.

И теперь каждый раз, когда Аксель бывал дома, они подолгу просиживали с Маргаритой над задачками. Вскоре Аксель по успеваемости стал вровень с лучшими учениками в классе — Гассельблаттом и Никитиным. Но за ним еще долго тянулись низкие баллы по немецкому языку, а здесь, казалось, можно было бы ожидать более отрадных результатов. Но… Преподавателя немецкого языка, толстяка фон Бурей, не любил никто из ребят. Он был педант и страшно важничал, может быть потому, что преподавал не только в Александровском кадетском корпусе, но и в аристократическом пажеском. Когда этот лысый и курносый немец входил в класс, начинался спектакль в сопровождении жужжанья перьев, которые вставлялись в щель парты и служили ребятам замечательным шумовым инструментом. Бурей злился, бегал к директору и требовал вызова родителей. Он особенно преследовал голубоглазого белобрысого кадета с насмешливыми глазами, который всем подсказывал. Но вполне приличное знание немецкого языка делало того неуязвимым. Бурей, однако, скоро обнаружил его слабость — кадет не хотел заучивать стихи наизусть. А зубрежка стихов была коньком Бурей, он считал, что так легче всего привить любовь к немецкой поэзии. Он особенно мучил ребят стихами Гёте и Шиллера. Берг вел с Бурей постоянную войну, теряя в ней баллы. До сих пор при упоминании его имени он начинает почти непроизвольно бубнить длиннющие немецкие стихи. Удивляется, чертыхается, но бубнит!

— Все-таки Бурей одолел вас, — поддразнивают его в этом случае друзья. — Он-то, наверно, считал себя знатоком поэзии, а вас, мальчишек, балбесами.

— Да, он имел с нами немало хлопот. Были страшные скандалы. Но мною руководило не озорство, а принцип. Я еще мальчишкой считал, что зубрежка не метод усвоения предмета. Зачем засорять память ненужным? Чтобы получать удовольствие от поэзии, совсем не обязательно долбить стихи на память. Я ужасно злился и говорил ему свое мнение напрямик. И доконал его подсказками, он три раза выгонял меня из класса, а потом вызывал мать, я же продолжал высказывать ему в глаза свое неудовольствие.

Берг молчит, вспоминая далекое-далекое, потом вздыхает и признается:

— Я, видно, вел себя с ним неправильно. Желторотый мальчишка, а он старый учитель. Но он мне не нравился, а я всю жизнь говорил людям, которые мне не нравятся, об этом в глаза. Хлопотная черта.

«Мужество искать и говорить правду, мужество быть самим собой — вот высшая степень человеческого достоинства», — записывает он в одну из тетрадей рядом с шаржированным профилем Бурей.

ХРАБРОСТЬ ЗАРАЗИТЕЛЬНА

Каждый год после того, как Берги впервые провели лето на море, семья выезжала в одно из дачных местечек под Ревелем или под Выборгом, где у тети Юли был пансион человек на десять. Там иногда бывал дальний родственник, моряк, капитан 1-го ранга Макс Константинович Шульц — образованный, культурный, повидавший свет человек.