Четыре жизни. Происхождение и родственники

Я благодарен папе, что летом 1955 г. после 7-го класса он взял меня в поездку к родственникам на Урал (впервые после войны это стало возможным, хотя и потребовалось специальное разрешение комендатуры). Челябинск, Копейск, Соликамск, Кизел — наши остановки, да и поездка по центральному Казахстану через недавно открытый участок железной дороги Моинты-Чу и вдоль Урала чрезвычайно познавательна. Имеется фото из Соликамска: три брата (Гельмут, Роберт, Отто) и я, четырнадцатилетний, за столом. Отлично видна общая порода (по деду Христиану), матери отца и его братьев разные. Впервые я выпил рюмку водки. Противно, опьянел сразу (слава богу, женщин рядом не было).

Папа практически меня не бил, запомнил два случая рукоприкладства. Один раз папа порол меня прутом, когда застал курящую компанию третьеклассников в сарае (только недавно длинный деревянный, двухсторонний, хозяев на 30, сарай, восстановили после пожара). Орал я, конечно, но не от боли. Второй случай произошёл где-то в 8–9 классе, папа пытался меня рукой ударить (не помню, за какую дерзость), попал по фотоаппарату и тот полетел на цементный пол веранды. Обошлось! «Зоркий» уцелел, лопнул только светофильтр. В основном, наказания сводились к словесным внушениям, в 6–9 лет ставили в угол, иногда на коленках.

В 1971 г. я в течение трёх месяцев отращивал бороду, папа — единственный близкий человек, открыто одобривший мою попытку несколько изменить внешность. Интеллигентского вида борода ему понравилась.

Запомнил взвешенную мудрую реакцию папы на мою, вылезшую на поверхность, связь с Владой летом 1973 г.: «Мало ли что в жизни бывает, зачем жене сразу говорить!?».

Папа не имел репутацию человека, облизывающегося при виде красивой женщины, в отличие от многих известных мне хирургов, работавших вместе с родителями. Мамина версия о «некоей рыжей», которую она отшила, появившись в Челябинске по окончании войны, неоднократно упоминалась в семье, папа не комментировал тему. Вместе с тем утверждаю, папа при скромных габаритах, рост не достигал 170 см, был сильным мужчиной (не в смысле подъёма тяжестей). Как я поразился, случайно увидев простынь папиной постели в характерных пятнах, папе далеко за 70, мама спит в другой комнате. Много раз рассказывал я в подходящей ситуации о сильном мужском начале, пытаясь объяснить продолжительность жизни папы. Сейчас, когда мне 67 лет, увиденный факт не удивляет, только подтверждает ранее сделанное предположение.

Мои жёны (Нина, Надя) хорошо воспринимали папу, контрастно по сравнению с отношением к маме. Никогда не задумывался, является это проявлением общечеловеческой закономерности, скорей всего именно так. В минуты конфликтов тыкали в нос: «если бы ты был такой, как папа!» Папа вёл себя с невестками ровно, своё отношение мне редко высказывал, хотя мнение имел, в целом поддерживая мою позицию в семейных конфликтах. Я старался беречь нервы родителей и редко доводил отрицательные эмоции до родителей, чаще информация поступала к ним через родственников. Словесная эквилибристика с использованием «фашистов», «гестаповцев» ему очень не нравилась, однако, насколько я знаю, папа невесткам по этому поводу внушения не делал.

Редко (очень редко) папа давал советы, как мне вести себя в семье. Запомнил телеграмму папы весной 1978 г. с просьбой воздержаться от брака с Надей.

Папа обожал внуков, причём говорил, что будет с ними заниматься, когда начнут самостоятельно ходить. Сохранились фотографии, молодой дед Гельмут с удовольствием участвует в праздничной демонстрации в Талды-Кургане с маленькой Эльвирой, гуляет с ней.

В 17 лет я «вылетел из родительского гнезда», но дни рождения папы никогда не забывал. Приезжал (22 апреля — время не отпускное) на юбилейные даты 55, 60, 65, 70, 75, 80, на 85 приехать не смог (безработный, денег нет). Помню, как мучительно подбирал подарок к папиному 60-летию, специально заказал лучшему тюменскому художнику сделать копию фрагмента огромной картины религиозного содержания великого мастера средневековья Кранаха (букет цветов). Каждый раз, приезжая в Талды-Курган или Папенбург я любуюсь подаренной картиной, ей более 30 лет, а как будто вчера написана.

Папа тоже приезжал на мой 50-летний юбилей в 1991 г. (вместе с Вельдой). Кстати, папа и в преклонном возрасте остался лёгким на подъём, неоднократно приезжал к нам, ездил и в Тюмень на свадьбу Игоря в 1989 г. Несколько раз порывался приехать погостить в Томск даже из Папенбурга, однако желания пресекались мамой под предлогом слабого сердца папы.

Сколько помню, папа всегда имел проблемы со здоровьем, мама настойчиво и безуспешно пыталась бороться с интенсивностью его курения (две пачки в день до последнего дня жизни). Запомнил я даже папин аппендицит в 1950 г., специально привезённый профессор из «большого» Челябинска насмешил маму (стояла рядом с операционным столом) на много лет вперёд.