Четыре жизни Василия Аксенова

Литературное поколение Василия Аксенова пришло в искусство на волне хрущевской оттепели, коснувшейся всех сфер советской жизни. Недавно было вынесено из мавзолея тело Сталина, шла массовая реабилитация незаконно репрессированных в годы сталинского режима. В литературе одно за другим появлялись новые имена и столь же новые по языку, по мироощущению, по изобразительным средствам произведения: «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына, «Факультет ненужных вещей» Юрия Домбровского, романы Георгия Владимова, повести и рассказы Василия Аксенова и Владимира Войновича, пьесы Александра Володина и Виктора Розова… Возникали новые журналы и альманахи: «Юность», «Литературная Москва», последний, правда, не возник вновь, а возобновил издание – им теперь руководила редколлегия, не назначенная сверху, а выдвинутая писательской общественностью. Выходили кинофильмы, основанные на правде жизни, появление которых еще несколько лет назад было бы невозможно: «Летят журавли» Михаила Калатозова, «Баллада о солдате» Григория Чухрая, – фильмы, сразу же получившие мировое признание. Открывались новые театры: «Современник», чуть позже «Театр на Таганке».

В 1961 году при непосредственном участии одного из самых известных писателей тех лет Константина Паустовского вышел альманах «Тарусские страницы». Он объединил под своей обложкой стихи Марины Цветаевой (явившиеся откровением для советского читателя), материалы о Всеволоде Мейерхольде (расстрелянном два десятилетия назад), первую публикацию Надежды Яковлевны Мандельштам (под псевдонимом Н. Яковлева), очерк Фриды Видгоровой (будущей хронистки суда над Иосифом Бродским), повесть «До свидания, мальчики!» Бориса Балтера, стихи прежде почти не публиковавшегося, но уже отбывшего сталинскую ссылку Наума Коржавина, а также стихи малоизвестных тогда широкому читателю Бориса Слуцкого, Давида Самойлова и молодого еще Владимира Корнилова.

Но при всем обилии новых талантов самыми популярными, самыми знаковыми фигурами поколения, способными собирать на свои выступления многотысячную аудиторию, были молодые поэты Роберт Рождественский, Белла Ахмадулина, Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский и не такой уж молодой, прошедший Отечественную войну Булат Окуджава, песни которого пела вся страна. Именно в таком порядке расположил их имена Василий Аксенов на странице, открывающей книгу первую его последнего романа «Таинственная страсть». Имя молодого прозаика Василия Аксенова конечно же тоже входило в шестидесятые годы в этот перечень имен.

В романе все они предстают под другими именами: Роберт Рождественский – Роберт Эр, Белла Ахмадулина – Нэлла Аххо, Евгений Евтушенко – Ян Тушинский, Андрей Вознесенский – Антон Андреотис, Булат Окуджава – Кукуш Октава, сам автор предстает под именем Ваксона. Как заявлено в предисловии, автор «вовсе не старался прикрыться этими живыми масками» от возможных упреков в неточности или недостоверности, а только «лишь норовил расширить границы жанра», «дать больше воздуха», сохраняя при этом «художественную правду, которую не опровергнешь»[58].

Строфы названных поэтов (по одной из стихов каждого) составляют пятичастный эпиграф к последнему аксеновскому роману. Этим задана тема содружества, сотворчества, товарищеского единения. Так оно и было в жизни в начале шестидесятых. Необходимость такого единения и взаимной поддержки заявлена в одной из начальных глав романа в ночном разговоре Ваксона с Робертом Эром. Ваксон вспоминает, что сказал ему старик гадальщик во время недавней поездки по Японии. Собственно, не слова гадальщика, говорившего по-японски, а то, что Ваксону перевели во время сеанса: «…он (старик. – В. Е.) видит, как ты со своими друзьями идете ночью по тропе в лесу. И лунные цветы „хаши“ трепещут на ваших одеждах. Он говорит, что, пока вы идете вместе, все будет в порядке. Вам надо быть вместе, иначе все рассыплется в прах…»[59]

Они действительно были тогда вместе: на вечерах в Политехническом, на многотысячных вечерах в Лужниках, в отстаивании своей творческой свободы в советской прессе, в конфликтах с редакторами советских подцензурных журналов. Были вместе и на волне славы, и под перекрестным огнем критики идеологов социализма. Им необходимо было быть вместе, потому что всякие Грибочуевы, Бандерры Бригадски, Корнейчучины, Кычетовы и прочие закоренелые сталинисты не собирались сдавать свои командные позиции в литературе, в штыки встречали каждое живое слово.

Какую ненависть и злобу вызывали у приверженцев соцреализма молодые аксеновские герои дают почувствовать страницы, повествующие о встрече Хрущева с творческой интеллигенцией в Кремле (глава «1963, март. Кремль»).