Четыре Жрицы (СИ)

========== Цветы Лордерона ==========

Давно не звонил старый колокол стратхольмской часовни, но сегодня он зазвучал вновь, в знак памяти о построившем её человеке. Почти десять лет прошло со дня смерти Алонсия Фаола, когда Смертокрыл, уничтоживший пол-Азерота, разрушил и памятник над его захоронением. Благодарные ученики прибыли на его родину, где близ Лордерона покоился их учитель, и созвали всех желающих увидеть заново отстроенный мемориал.

Не было в Азероте и даже за его пределами жреца, кто не знал бы имени Алонсия Фаола. Более того, многим из них удалось повстречать его лично, и многие получали от него какое-то наставление или напутствие - однако лишь единицы могли назвать себя его учениками в полной мере. Двое из них, Бенедикт и Грейс, раскладывали вокруг рельефа Алонсия белоснежные линии, рядом с которыми его каменное лицо выглядело не таким бледным. Жрица быстро моргала, пытаясь прогнать подступавшие слёзы, а жрец, напротив, едва ли походил на скорбящего. Правильнее было бы отметить, что он был возбуждён какими-то своими сокровенными мыслями. Бенедикт закончил с украшением надгробной плиты и направил пристальный взор на Грейс. Она проводила руками по ледяной плите, думая о том, как же мало за столько времени сохранилось от её наставника. Из оцепенения жрицу вывел Бенедикт, взявший её за похолодевшие руки, а после заключивший в крепкие объятия. Они так и застыли, словно за их спинами не стояли сотни, а, может и тысячи других жрецов, пришедших почтить память одного из величайших представителей своего класса и поддержать друг друга в нелёгкий час нападения на мир Смертокрыла.

— Надо будет им что-то сказать про то, как важно сейчас всем адептам Света сплотиться, чтобы вместе побороть зло, — Бенедикт шепнул это на ухо Грейс.

— Ты архиепископ, ты и рассказывай. У тебя лучше получается.

Жрец не стал долго уговаривать её: он и впрямь мастерски умел выступать с речами и убеждать в своей правоте даже самых скептически настроенных собеседников.

— Дорогие братья и сёстры! Всем нам, кто избрал посвятить свою жизнь служению Свету, предстоит поднять вверх наши посохи и молоты, чтобы единым разительным ударом уничтожить Аспекта Смерти и его служителей… — Бенедикт говорил так громко, что его речь была отчётливо слышна даже тем, кто только подлетал к месту захоронения.

— Ты только посмотри на это, и Орда, и Альянс, — рукой, которой Наггара держала Аратору, она указала ей на толпу. Испугавшись что может упасть с протодракона, девочка крепче обхватила пояс эльфийки крови.

— У них всех такие разноцветные одежды, — мечтательно констатировала она. — Как я хочу тоже такое пёстрое платье!

— Какое именно ты хочешь? — жрица слезла с седла и помогла Араторе встать на землю. Услышав вопрос, та побежала к девушке, стоявшей в заднем ряду, и потянула за собой Наггару. Девочка вытянула вперёд ладонь и случайно задела девушку. Та обернулась, смерив недовольным взглядом свою давнюю знакомую.

— Неужели адепты вуду интересуются светлой школой и её представителями? — не сумела промолчать Наггара, видя, как презрительно на неё смотрит Баталия.

— Неужели фанатичная слуга Орды может себе позволить прийти на могилу человека, всю жизнь бывшего, в первую очередь, жрецом Аль…

Наггара не дала ей договорить и присела, чтобы уровняться с дочерью в росте:

— Аратора, пойди собери цветов и возложи их на памятник, и после этого возвращайся, — жрица погладила девочку по тёмно-русым волосам, и та послушно отправилась выполнять то, что ей повелели.

*

Фауна и флора Тирисфальских лесов заметно отличалась от той, что населяла земли Арати. Вместо душистых пестрых цветов над блёклой тёмно-жёлтой травой возвышались причудливые, уродливые для многих сорняки. Но Араторе, как и её воспитательнице, они нравились. Аккуратно, двумя пальцами, она отрывала колючие фиолетовые цветы, комбинируя их с белыми, поменьше. Она отдалялась всё дальше и дальше, добавляя краски в свой букет, пока не увидела самое примечательное растение из тех, что она сегодня нашла — это было похоже одновременно на мак и на розу, а лепестки его были тёмно-фиолетового цвета. Аратора сорвала и его. Она возвращалась с большой охапкой цветов, пробиваясь сквозь толпы жрецов, которые, судя по разговорам, уже не ждали своей очереди, чтобы возложить цветы, а говорили между собой и кичились своими достижениями.

Достигнув гробницы Алонсия Фаола, Аратора положила цветы сбоку от неё и с любопытством рассматривала богатые одежды архиепископа Бенедикта и Грейс. Она её заметила и, вытирая слёзы, подошла к девочке.

— Ты такая юная, а уже жрица? — красные глаза Грейс радостно посветлели при виде Араторы.

— Мама говорит, что во мне столько силы и таланта, что хватит исцелить весь Азерот, — она горделиво заулыбалась, искренне веря в правдивость своих слов. — И я даже знаю несколько заклинаний. Но главного ещё не умею…

— Чего же?

— Я хочу владеть Чакрой! Но мама считает, что я ещё не доросла…

— Наведывайся чаще в Собор Света, там мы тебя научим, — Грейс погладила налитую румянцем щеку Араторы.

— Собор Света? Это где?