Четыре Жрицы (СИ)

— В самом центре Штормграда. Ты что, не бывала в нашей столице?

Аратора уже успела набрать воздуха в грудь, чтобы ответить, мол чего ей, ордынке, делать в самом сердце Альянса, но вовремя спохватилась.

— Ещё не довелось, — не соврала она.

— Ты так похожа на мою племянницу, — Грейс тяжело вздохнула, вспоминая, как в пожаре погибла её сестра с мужем и их дочь.

— Простите меня, я пойду, а то мама будет волноваться.

Аратора побежала в глубь толпы, а Грейс с грустью смотрела ей в след. Её взгляд заострился на игрушечном посохе в виде подсолнуха и спадавшие на него русые завитки волос. Конечно же, ей хотелось бы, чтобы какой-нибудь жизнерадостный и любящий ребёнок торопился бы к ней, но она понимала, что вряд ли когда-нибудь испытает эту участь.

*

Баталия сначала разозлилась на такое бестактное поведение, но позже поняла, что её собеседница просто не желала, чтобы ещё совсем юная девочка слушала те гадости, которые они непременно друг другу наговорят.

— Так вот, ты уже придумала, как будешь отчитываться перед Гаррошем про то, что сегодня делала? Прошу прощения, делала вместе со своей компаньонкой, ребёнком из Альянса.

Баталия победно ухмыльнулась, довольная тем, как осадила эту самодовольную солдафонку.

— Я подумаю об этом, пока буду ждать тебя, докладывающую про растущие недовольства в племени Чёрного Копья и про намерения Вол’джина занять трон нашего вождя, — Наггара злорадно улыбнулась, обнажая зубы. Её глаза кровожадно заблестели от одной только мысли, как Гаррош в один момент накажет всех предателей Истинной Орды, включая саму Баталию.

— Ты не знаешь, о чём говоришь! — жрица вышла из себя — слова, которые произнесла Наггара, были серьезным обвинением. — Тебе придётся ответить за всё, что изрекла твоя отбитая вурдалаками голова! Ты совсем не думаешь, что говоришь! — она хотела говорить тихо, но едва ли ей удавалось не повышать голос.

— Ты так нервничаешь, потому что знаешь, что я говорю правду. Мой тебе совет, Баталия: Поменьше говори о политике, и когда кор’крон примется резать головы предателям - всяких слуг и наложниц, вроде тебя, не тронут.

— Меня больше так не зовут, запомни, если сможешь, я — Баталджи, и я — не наложница! С тем же успехом я могла бы назвать наложницей и тебя.

— Не назовёшь, я же не с…

Наггара не договорила. Она увидела торопливо идущую к ней Аратору, и Баталия осталась без внимания.

— Я решила нарвать ещё цветов для вас! Это вам, вы очень красивая, — она протянула небольшой букет Баталии. Он состоял из тусклых и странных цветов, но эльфийка всё равно с искренней радостью приняла их. Она присела перед девочкой и обняла её в знак благодарности. — И тебе, мама. Я собрала самые необычные цветы для тебя.

Наггара так же была счастлива и горда своей дочерью, она обняла её и подняла на руки.

— А что такое Собор Света?

— Храм в Штормграде, — удивлённо ответили обе жрицы. — А зачем тебе он?

— Мне сказали, что там меня Чакре научат.

— Пф, если они не учились у меня, то чему они тебя смогут научить? По сравнению со мной, они ничего не могут, — засмеялась Наггара. — Всему научишься, главное - прояви терпение. Я же тебе говорила, что ты будешь самой сильной жрицей во всём Азероте.

========== Грейс ==========

— Мне, должно быть, следует прикидываться полной идиоткой и неумёхой, чтобы меня хвалили даже за сущие пустяки, в которых я не облажалась! — Грейс возмущалась, вспоминая, как её учитель хвалил Калию Менетил за выученное за неделю заклинание, которым Грейс овладела намного легче и быстрее. Бенедикт, слушая её возмущение, громко рассмеялся.

— Меня он тоже никогда не хвалил. А я тебе скажу, почему: моя сила настолько великолепна, что у него просто не хватает фантазии для подходящего комплимента. Уверен, с тобой точно такая же проблема.

— Ты мне льстишь, как всегда. Я ведь хочу не лести, мне бы только слышать добрые слова тогда, когда я их заслуживаю, - жрица тяжело вздохнула, осознавая, что то одобрение, за которое она так борется, кто-то получает почти даром.

— Тогда становись моей ученицей – узнаешь больше, а я буду справедливо тебя оценивать, — жрец провёл рукой по спине Грейс, но ту совсем не ободрила такая перспектива, ведь ей нужна была похвала от конкретного человека. В ожидании занятия Грейс с тоской наблюдала за тем, как лучи закатного солнца проходили через разноцветные стёклышки витража, проецируя рисунок на чистую бело-голубую плитку. Окна аббатства украшали изображения знаменитых священнослужителей прошлого, но Грейс, глядя на витражи, представляла на их месте совсем других жрецов.