Четырех царей слуга

   — Премного благодарен за такое предложение, ваше царское величество. Сочту за великую честь.

   — Не забывай, мой любезный Пётр Иванович, ты у меня в царстве чин имеешь генерала и адмирала. Толмачей из Посольского приказа брать не стану. Сам с иноземными купцами говорить буду или через тебя с ними побеседую при необходимости...

Летом 1694 года Патрик Гордон сопровождает Петра Алексеевича во время его второго путешествия в северный портовый город Архангельск — единственные морские ворота России того времени. В городе Вологде для «царского поезда» было приготовлено 22 карбаса — больших речных судна. Гребцы менялись через каждые 15 вёрст. «Великий шкипер» — государь — плыл на одиннадцатом карбасе. Гордон путешествовал на контр-адмиральском судне, которое замыкало лодочную флотилию.

Из Сухоны корабли вышли на Северную Двину и споро дошли до Архангельска. Здесь государь на специально построенной для него мореходной яхте «Святой Пётр» совершил плавание по неспокойному Белому морю на уединённые Соловецкие острова, в одноимённый монастырь, в котором поклонился святыням. После этого морского похода яхта была передана Патрику Гордону в качестве контр-адмиральского корабля.

Пётр I, во многом желавший знать мнение своего наставника, спросил его и про Соловки:

   — Как тебе русский Соловецкий монастырь смотрится, Пётр Иванович? Вижу, что он тебя немало поразил.

   — Ещё бы не поразить, ваше величество. Настоящая крепость, да ещё из какого дикого камня! Одни валуны!

   — То монахи православные своими руками строили. Да мореходы-поморы из числа монастырских мужиков им помогали.

   — Но всё же Соловецкий монастырь больше напоминает морскую крепость. И пушки в нём есть. Что замышляли, когда его возводили на островах?

   — Надо было беречь русский Север от недругов. От норвежцев, от шведов. Вот и поставили на Соловках монастырь за крепкой каменной стеной с башнями. Морской путь через ледовитые моря берегли, Белое море, Мурман...

Прибывшая из Москвы царская свита во главе с Петром I посетила архангельскую верфь, присутствовала при спуске корабля на воду, посещала иностранные торговые суда — английские и голландские, прибывшие в Архангельск за русскими товарами.

Генералу и адмиралу Петру Ивановичу Гордону всё же довелось совершить в своей жизни, а было ему уже под шестьдесят, настоящий морской поход, стоя на капитанском мостике. В первых числах августа царь задумал выйти в плавание в Белое море во главе российских судов. Их уже было три, и они составляли маленькую военную флотилию: многопушечные корабли «Апостол Павел» и «Святое пророчество», яхта «Святой Пётр».

В Белое море из Архангельска было решено выходить в следующем порядке: впереди вице-адмирал Иван Иванович Бутурлин на корабле «Апостол Павел», за ним четыре голландских судна, возвращавшихся домой, в центре — адмирал князь Фёдор Юрьевич Ромодановский с царём на корабле «Святое пророчество», за ним четыре возвращавшихся в Британию английских купеческих судна и наконец гордоновская контр-адмиральская яхта «Святой Пётр».

Однако из-за безветрия выход в море задержался на несколько дней. На царский корабль приезжал на своей шняве[18] архиепископ Афанасий благословить Петра I перед морским путешествием в воды Северного Ледовитого океана. Церковный иерарх Русского Севера преподнёс государю подношение: хлеб, рыбу и иные припасы «про государский обиход». Часть их была даром соловецких монахов. Напутствуя государеву флотилию, архиепископ Афанасий сказал: — Да хранит вас Господь Бог и православные святые в холодных морях, как хранит наших мореходов-поморов, хаживающих на Грумант, Новую Землю и на восход солнца, за Мангазею златокипящую...

Командованию эскадры пришлось коротать время на берегу в обществе английских морских офицеров. Гордон пообещал одному из них, капитану Блоа, царским повелением назвать его именем один из многочисленных, заросших лесом островов в устье Северной Двины. Обрадованный Блоа устроил большую попойку. Генерал записал в своём «Дневнике»: «После обеда мы отправились на берег и забавлялись в обществе генерала Лефорта и англичан игрой в кегли, причём выпито было так много ликёра, что стало очень весело».

Русская парусная эскадра, английские и голландские купеческие корабли вышли в Белое море, когда задул попутный ветер. Скоро его свежесть стала временами превращаться в настоящие шквалы. Морское путешествие несло в себе немало опасностей. Гордоновский «Дневник» рассказывает: «Имея в виду с правой стороны высокий берег, эскадра подошла вечером к мысу, который назывался Голубым или Серым углом. Как только мы его достигли, мы изменили курс и направились на северо-восток. Этот Голубой или Серый угол находился в 12 милях от устья Двины. Вечером от захода солнца до полуночи наступил штиль, так что корабли продвинулись только незначительно вперёд; с полуночи, однако, явилась возможность продолжать путь при свежем ветре. 15 августа, часов около 9 утра, поднялся туман; стали раздаваться пушечные выстрелы, барабанный бой и звуки труб — сигналы держаться всем вместе.