Четыреста лет царского дома – триста лет романо-германского ига

У Жака Кусто тоже есть вдохновляющие гипотезы о том, что в будущем кровь водолаза может циркулировать через регенеративную мембрану, который благодаря этому сможет опускаться на любую глубину и на любое время. Читай сам книгу, которую получишь, когда тебе «стукнет» три годика [88*]. И готовься! Море хранит гораздо больше тайн человеческой истории, чем суша. Потому что скрытое под водой не может быть уничтожено человеческим коварством (таково кредо политиков и историков). Однако получить разрешение правительств на подводные исследования трудновато, могут всплыть невыгодные свидетельства. Поэтому и подобные работы контролируются тайными силами. Смотри-ка! Ты наверняка помнишь, что «древние» финикийцы были прекрасными мореплавателями, греки и римляне — тоже. Соответственно, уже подняты со дна морского некоторые некогда затонувшие корабли, реконструированы древние, исчезнувшие в результате землетрясения морские порты [88*]. Но нечасто встретишь указания, что финикийцы были славянами, а Рим построен этрусками, то есть русскими [6*]. Значит, западные исследователи, даже собрав множество подводных находок, могут делать (и делали) ложные выводы. Нередко многие материальные свидетельства древности просто утаиваются, если не соответствуют ожидаемым выводам. А россиян не допускали к исследованиям морских глубин за пределами бывшего СССР почти весь двадцатый век — границы были наглухо закрыты. Для честных исследователей моря нужны меценаты, такие, как граф Н.П. Румянцев или как пермский купец Мешков, владелец пароходства, вложивший свой пай денег в строительство нашего Пермского университета, открытого в 1916 г. Но современные олигархи, обезумевшие от свалившегося на них богатства, не способны давать. У них постоянно проявляет себя тяжёлый болезненный симптом, жадность, который может перерастать и в синдром, если сочетается с их желанием или жребием — находиться в изоляции: они то на «зияющих вершинах», то в зоне недоступности для всего живого, то в тюрьме. Не удивляйся и не завидуй этим беднягам богачам. Им приговор подписал ещё Бальзак, сказав: «Жадность приходит тогда, когда кончается бедность». Запомни: дают только те, кто заработал своим горбом, а помогают те, у кого и самим не хватает времени.

Зависть — это свойство человеческого духа. Об этом писал ещё Шопенгауэр. В основном, люди завидуют чужому богатству. Но подлинную, неукротимую зависть, тщательно скрываемую, вызывают у заурядных людей высокие духовные и личностные качества индивидуума. Подобного порока лишены те, кого Шопенгауэр называл аристократами духа: они свободны от таких негативных эмоций потому, что им есть, чем гордиться в себе. Не бойся слова «гордость»! Оно хорошее. Несмотря на то, что церковь любит эксплуатировать это слово в искажённом смысле, то есть в смысле тщеславия. Мой любимый немецкий философ определял тщеславие так: желание внушить другим своё преимущество. Гордиться же человек должен своими личными достижениями, умениями, поступками. Если учёный не горд своими успехами — значит, он не создал ничего принципиально нового или важного. Творцы — как раз скромные, но гордые люди. Такие, как златокузнец Зенон в египетской повести Н. Лескова «Гора». Они могут и гору сдвинуть с места, и сделать то, что не под силу целому народу вместе с их властями и религиозными вождями, — не прося за подвиг ничего. А тщеславны те профессора и доценты, что создали свой «капитал» на обмане, подкупе власти или травле одарённых учёных, мешающих верхам строить свою «линию» управления (ведущей, как правило, в тупик).

Если врач не гордится собой (точнее, своими умениями в лечении пациентов), то он плохой врач. Таких «негордых» — большинство среди них, они же и первые завистники, недоброжелатели настоящего врача. И если бездарные (чтобы не сказать преступные) врачи, нарушающие клятву Гиппократа, узнают твоё мнение о них же, то и найдут способ отомстить. Даже добро нередко приходится делать украдкой, чтобы не давать повода обычным людям завидовать тебе. Если зависть прорвалась наружу, то месть не заставит себя долго ждать. Особенно опасна зависть, поражающая весь коллектив коллег: против толпы ещё никто не придумал противоядия. Разве что — быть никем и ничем.

В море тоже существуют такие отношения. Известно, что рядом с головой гигантских акул часто движутся маленькие рыбки-лоцманы, возможно даже, указывающие ей путь. И первые их никогда не пожирают, а, скорее, охраняют. Выдающийся писатель Джек Лондон, которым мы с братом с детства зачитывались, вот что написал о собачьем мире: «И как только он начал петь песни за главаря, он нашёл способ, не делая ничего, откармливаться».

Сопротивление толпы растёт вместе с ростом твоей значительности. Даже твоя бабушка, будучи профессором медицины, не сумела избежать зависти охотников до профессорского звания, тех, кому казаться важнее, чем быть. А тот нувориш, воссевший на бабушкин престол, не сумел и не сумеет создать ничего подлинно полезного: все силы он истратил на борьбу с истинным творцом.