Четырнадцать дней

Я видела, что неисправимого оптимиста Евровидение эта история потрясла, но он скрывает чувства, отпуская замечания в стиле клуба любителей чтения.

– За «Янкиз» болеете? – вздернул брови Рэмбоз. – Мне вас искренне жаль.

Евровидение ответил ему улыбкой, но тут в разговор врезался мощный голос, которого я раньше не слышала:

– Да, я понимаю ваш рассказ про ужасы войны, но вы-то жили в обеспеченном районе и разносили газеты, а кое-кто через войну прошел.

– Кто вы? – спросил Евровидение, вглядываясь в темноту за пределами освещенного свечами круга. – Мы вас не видим.

Между Дамой с кольцами и Дэрроу появился здоровенный мужик со слишком маленьким стулом в руке – Черная Борода из 3Е. Он поставил стул сиденьем назад, примостился на нем, и окружающие слегка отодвинулись, чтобы сохранять безопасное расстояние.

– А теперь? Меня видно и слышно? – насмешливо поинтересовался он.

Еще как видно и слышно! Он выглядел лет на сорок. Бритая голова, короткая черная бородка, лицо изборождено настолько глубокими морщинами, что будто вырезано из дерева.

– У меня есть история про войну и секс – про две самые бестолковые и разрушительные вещи, которыми занимаются люди, – объявил Черная Борода.

Помолчав и не услышав возражений, он приступил к рассказу.

* * *

– Будь то Трамп и Сторми Дэниелс или Джефф Безос с фотками члена, секс – это заклятый враг здравого смысла. Отец однажды сказал мне: «Некоторые мужики прыгнут со скалы, если будут думать, что приземлятся на того, кого надо». Приведу вам примерчик. В 2004-м меня отправили в Ирак. В свои двадцать я был готов поучиться и, надо сказать, таки получил пару уроков. Там тогда был настоящий Дикий Запад. Все иракцы нас ненавидели – кто-то больше, кто-то меньше, – ты никогда не знал, кто твой враг: может, безусый юнец, а может, бабуля в парандже.

В таких местах многие темы предпочитают не затрагивать в разговоре – например, тот факт, что нет никаких «дружественных» иракцев, или кому вчера оторвало ногу, или как в Вашингтоне ни черта не знают, что здесь творится на самом деле. Когда мы все собирались, холостяки только и говорили про секс: как им его не хватает и как им заниматься – обычная солдатская болтовня. Не всем она нравилась. Многие женатые и верующие парни старались не обращать внимания – и молодцы, я считаю, да и начальство дало понять, что подобные разговорчики следует прекращать в присутствии военнослужащих женского пола. Однако холостяки в своей компании продолжали ныть, строить планы и плести интриги. Похоже, война, на которой никто не знал, где передовая, и можно было подорваться на самодельной бомбе прямо посреди военной базы, у некоторых усиливала аппетиты: даже лечь спать в неудачный день могло быть опасно.

В наш взвод назначили нового командира. По сравнению с некоторыми мудаками, попадающимися в армии, этот лейтенант был неплох, но уж слишком лощеный, чтобы понравиться. Он только-только окончил военную академию Уэст-Пойнт, и все его знания были чисто из книжек. Его временно отправили на передовую с целью записать в резюме боевой опыт, прежде чем отослать в «зеленую зону», где он отсидится штабной крысой у какого-нибудь полковника до конца войны.

Примерно через месяц лейтенантик начал наведываться в казармы рядовых. У него явно было что-то на уме, и наконец с его языка сорвалось: «А где тут можно удовлетворение получить?» Я промолчал, остальные тоже, но, когда он повторил вопрос, один парень, фермер из Айдахо по имени Мэллори, любитель пошутить, показал на козью ферму справа от базы. Тот глянул на него, как на психа, но Мэллори продолжал кивать, и обозленный лейтенантик ушел.

Минула неделя или около того, и вот сидим мы однажды режемся в карты, и тут в палатку вваливается разъяренный лейтенант в поисках Мэллори. На голове у него здоровенная шишка с потеками крови. «Что случилось?» – спрашивает Мэллори. «Меня лягнула долбаная коза – вот что случилось! Повезло, что не насмерть!» – ответил лейтенант.

Удержаться было невозможно, все ржали как кони, катаясь от смеха. В конце концов один шутник, повернувшись спиной, выдавил сквозь хохот: «До или после того, как вы ее трахнули, сэр?»

Давненько мы так не смеялись, даже лейтенант улыбнулся. Мэллори начал заикаться, и капрал по имени Джонас, видя, что ничем хорошим это не кончится, наконец обхватил лейтенанта за плечи и сказал: «Не козы, сэр. Пойдите к дому фермера и узнайте, не хочет ли кто-то из его четырех дочек немного подзаработать».

«Черт возьми, Мэллори, мог бы и нормально объяснить!» – раздраженно бросил лейтенант.

«Да, сэр!» – отозвался Мэллори.