Четырнадцать дней для Вероники (СИ)

Проснулась я уже на руках у Тобиаса, мой любимый инквизитор нежно почёсывал меня за ушком, что-то негромко обсуждая со своими друзьями. Прислушиваться я не стала, прикрыла глазки и расслабилась, с головой погружаясь в негу окружающей меня любви. Мр-р-р, как же это замечательно, даже просыпаться не хочется! Я позволила себе ещё немного подремать, а затем природное любопытство, усиленное кошачьими инстинктами, выбросило меня из сонной неги, напомнив, что вокруг уже произошло много всего интересного и неразведанного. Я сладко зевнула, потянулась и требовательно ткнулась носом Тобиасу в щёку, требуя поделиться успехами в расследовании. Инквизитор быстро поведал мне о том, что им удалось узнать, затем Роберт и Марина накормили нас вкусным ужином, вручили с собой целый мешок снеди и, стеребив клятву непременно навестить их ещё, проводили до небольшой лавки артефактов и амулетов. Судя по отчаянному, до раздражённого чихания и рези в глазах, запаху псины, хозяин магазинчика любил собак, но требовать у инквизитора, чтобы он оставил кошку за порогом, не посмел. Я же чинно уселась у прилавка, церемонно обернув лапки хвостиком, и терпеливо дожидалась, пока Тоби запасётся целой связкой всевозможных артефактов и амулетов.

- Какая у вас кошечка воспитанная, - криво усмехнулся хозяин лавки, а я с трудом удержалась от согласного кивка. Да, я умница и, если верить словам Тобиаса (а какой мне резон ему не верить?), красавица и вообще редкая прелесть. Особенно в кошачьем обличье.

- Да, она у меня чудесная, - Тоби улыбнулся, почесал меня за ушком, а потом надел мне на шею небольшой защитный амулет на кожаном ремешке и шепнул мне прямо в ухо, опаляя кожу дыханием.

- Никому не позволю тебя обидеть.

- Мряв, - отозвалась я, что означало, что своего ненаглядного инквизитора тоже никому в обиду не дам.

Когда мы покинули лавку, солнце уже клонилось к закату. Надо же, как быстро день пролетел, а я и не заметила! У защитного купола переминалась с ноги на ногу молодая чародейка Береника, внучка нашей травницы. Глаза у девчушки были красные и опухшие, но губы упрямо сжаты, подбородок решительно выдвинут вперёд. Не мямля и не плакса, дурная весть ранила, но не сломала, чародейка сумеет преодолеть боль и жить дальше. Я спрыгнула с плеч Тобиаса и ласково потёрлась о ноги Береники, щедро делясь теплом и по капле впитывая тоску и боль.

- Хорошая киса, - Береника погладила меня и слабо улыбнулась. – А я боялась, что вы не придёте.

От Тобиаса так и полыхнуло раздражением, хоть голос и остался мягким:

- Мне показалось или ты инквизитора обманщиком назвала?

Ох ты, первое заклинание, какие мы обидчивые! Я метнулась к инквизитору, с мурчанием принялась тереться о его ноги. Береника же и сама поняла, что ляпнула что-то не то, смешалась, покраснела так отчаянно, что на её щеках запросто можно было яичницу жарить, залепетала:

- Простите, я…не подумала…

- Думать иногда весьма полезно, мозг тренирует, - лекторским тоном возвестил Тобиас, подхватывая меня на руки и уже привычным жестом устраивая на плечах. – Ладно, забыли, только в следующий раз думай, что и кому говоришь.

Чародейка закивала, полная самых благих намерений, но очень скоро мы с Тоби убедились, что язык Береники не подвластен воле разума. Едва встретив Эрика (весьма недовольного нашей длительной отлучкой и непрекращающимся потоком пациентов), чародейка широко распахнула глаза и ясным, звонким голоском выпалила:

- Ух ты, самец дракона!

- Я не самец, - огрызнулся молодой дракон, сверкнув на Беренику зелёными глазами с так и норовящими вытянуться в щель зрачками.

Внучка травницы ахнула и восторженно прижала ладошки к груди:

- Самка?! Вы в процессе трансформации в человека можете ещё и пол менять?!

Если чародейка мечтала о смерти в пламени дракона, она не смогла бы сделать ничего более успешного для исполнения своей мечты. И так-то не блещущий спокойствием и оптимизмом Эрик сначала опешил, глупо хлопая глазами, а затем начал медленно трансформироваться, в груди у него глухо заклёкотало пламя.

- Эрик, стой!

Тобиас заслонил собой Беренику, выставил правую ладонь в останавливающем жесте и глядя другу прямо в глаза.

- Успокойся.

- Как она меня назвала? – прорычал дракон, поводя крыльями и выгибая шею. – Самкой? Эта пигалица совсем страх потеряла?

- Нельзя потерять то, чего нет.

- Тоже верно, - фыркнул Эрик, возвращая себе облик человека. – Запомни, девочка, я – мужчина. Не самец и уж тем более не самка, а муж-чи-на. Тебе понятно?

Чародейка вздохнула, явно готовясь ляпнуть ещё что-то, но Тобиас в одно мгновение зажал ей рот ладонью и ответил за неё:

- Она всё поняла, не переживай.

- Ещё раз самкой назовёт, сожру.

- Ты же не питаешься девицами.

- Ради неё сделаю исключение, - фыркнул дракон и направился к двери. – Я восстанавливать силы и попранную мужскую гордость. Вернусь утром.

Только когда за Эриком бухнула дверь, мы с Тобиасом выдохнули и укоризненно воззрились на Беренику.

- Что? – занервничала внучка травницы. – Что я не так сказала?