Четырнадцать дней для Вероники (СИ)

Элеас удивлённо приподнял брови, с досадой сообразив, что отчёта от тюремного стража всё ещё не получал. Хм, странно, Ангус никогда прежде не пренебрегал своими обязанностями, даже если сам не мог прийти, мальчонку с сообщением присылал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я никакого приказа не отдавал, — градоправитель неожиданно даже для самого себя улыбнулся, пристально взглянул на инквизитора, — возможно, сей великодушный жест совершил кто-то иной?

День пятый. Тобиас

Когда я вчера поздно вечером спасал Веронику от действия забудь-травы, я был уверен, что это градоправитель проявил великодушие и перевёл девушку в другую, более комфортную камеру. Сам я подобного приказа отдать не мог при всём желании, ибо инквизитор, даже уверенный в невиновности ведьмы и не скрывающий этого, не имеет права вмешиваться в условия её содержания. Иначе его могут обвинить в предвзятости и недобросовестности, а то и вовсе отстранить от расследования. Да, вот такая вот глупость, можно на всех углах кричать о том, что чародейка невиновна, но при этом нельзя и пальцем пошевелить для облегчения её пребывания под стражей. Градоправитель Элеас мне всегда казался человеком рассудительным и благородным, он вполне мог, всё тщательно обдумав, решить, что Вероника невиновна и постараться максимально облегчить ей жизнь. Вот потому-то, а ещё для того, чтобы обсудить с ним полученные от травницы сведения, свой пятый день расследования я и начал с визита к Элеасу. К моему искреннему удивлению, градоправитель об улучшении жизни Вероники ничего не слышал и никаких приказов по этому поводу не отдавал. Впрочем, не может не радовать то, что к полученному известию Элеас отнёсся вполне благодушно, решив, что это моих рук дело. Хм, неужели и, правда, Эрик от моего имени такой приказ отдал? С него, конечно, станется, но зачем тогда было травить Веронику забудь-травой? Я сделал небольшой глоток уже начавшего остывать чаю и покачал головой:

— Инквизитор не имеет права вмешиваться в подобные дела.

Элеас снова улыбнулся, в глубине его тёмных от навеки поселившейся печали глазах сверкнули озорные искорки:

— Правила существуют для того, чтобы их нарушать. Однако, мне бы всё-таки хотелось, чтобы стражники своевременно извещали меня обо всех событиях в жизни нашего города.

Оп-па, а вот это уже становится интересным.

— Хотите сказать, что стражник из тюрьмы ничего вам не сообщил?

— Более того, я его вообще ещё не видел.

Элеас резко помрачнел, решительно отодвинул в сторону чашку с чаем и поднялся из глубокого кресла:

— И это мне, смею заметить, очень не нравится.

Мне подобный поворот дела нравился и того меньше, поскольку по опыту службы могу с уверенностью утверждать, что, если кто-то должен был утром явиться на доклад, но не явился, значит, с вероятностью восемьдесят процентов из ста, искать его нужно уже в загробном мире. Вот ведь, хвост драконий!

Я резко вскочил, даже кресло зло чиркнуло ножками по полу, машинально поправил висящий на поясе меч:

— Я пойду с вами!

Элеас спорить не стал, впрочем, даже если бы он и рискнул возражать, я бы всё равно настоял на своём. Мне было жизненно необходимо найти стражника и узнать, кто именно отдал ему приказ о переводе Вероники в другую камеру. Ведь теперь я начинал подозревать, что этим загадочным некто двигали отнюдь не гуманистические соображения (кто ему не давал раньше гуманизм проявить?), безжалостный расчёт. Вероника — чародейка опытная, в травах виртуозно разбирается, вот её, перед тем как отравить, и ошарашили, ослабили бдительность как снег на голову свалившимися вдруг поблажками. И если моё предположение верно, стражник уже мёртв, ставшие ненужными пособники долго не живут. Только зачем нужно было травить Веронику, что ей следовало забыть? Или это попытка прекратить расследование, ведь со смертью главной подозреваемой инквизитор должен прекратить дознание и покинуть город?

— Кто-нибудь возражал против призыва инквизитора?

Элеас на миг замедлил шаг, подумал, напряжённо хмуря брови и кусая губы, а потом резко мотнул головой:

— Нет, никто. Наоборот, все искренне обрадовались, когда я сказал, что инквизитор скоро приедет и дознание по всей форме проведёт.