Четырнадцать дней (СИ)

— Да, что-то всё-таки случилось, — после долгих размышлений констатировала Сабрина, — я наконец-таки до конца осознала, что теперь мой новый дом — Ад, а всё, о чём я мечтала, рассыпалось в пепел. — Сабрина отложила пудру на тумбочку. — Для меня огромная честь провести эти три дня в прекрасном мире смертных, — Сабрина не плачет, улыбается, смотря на своё отражение.

— Иди сюда, Сабрина. — Девушка бросается в объятия тёти Хильды, сдерживая в груди горечь за утрату былого. Осознание — это всегда хорошо, но иногда оно может подвести человека к пропасти смерти. — Давай я поговорю с ним, чтобы он отпускал тебя к нам на выходные? Милая, ты же ещё совсем ребёнок. Он делал с тобой что-нибудь ещё?

— Он не сделал мне ничего плохого, тётя Хильда, — девушка отходит за ширму с платьем, — тебе не стоит с ним разговаривать, он сам уже придумал, что и как будет делать, его не переубедить… Поможешь с корсетом?

Разговор о Владыке стирается из сознания обоих, сменяясь суматохой перед концертом. Сабрина входила в роль Кристины Даае, беззащитной девушки на попечительстве Призрака Оперы, который долгое время обманом притворялся отцом певицы, стараясь влюбить её в себя. С каждым днём Сабрина всё больше сравнивала Призрака Оперы с Люцифером — такой же безумец, убийца и гениальный манипулятор с ангельским голосом. Одно отличие — Призрак милосерден, способен отпустить ради счастья другого, Люцифер же погряз в своей гордыне. Всё, что нравится дьяволу, должно принадлежать только ему, любой ценой. И не дай Бог кому-нибудь встать против его желания. Он похоронит каждого.

Зайдя за кулисы, Сабрина через маленькую щель между тканью кулис и стены высматривала знакомые лица в зале: Роз, Харви, Тео сидели на первом ряду, что Спеллман очень обрадовало. Это последний раз, когда они приходят к ней на концерт. В самом конце зала Сабрина замечает Лилит, женщина читает сценарий, не обращая на девушку никакого внимания. Порыскав в зале знакомые головы, Сабрина увидела тётушек и Салема! Как же он недалеко от того, чтобы выдать себя — ему позволили придерживать плакат с надписью «Сабрина Спеллман». Да, Спеллман. Что бы не случилось, нельзя никогда не забывать своё «я». Пусть дьявол и овладел Сабриной, она всегда наполовину будет принадлежать самой себе.

Сабрина, увы, не могла воспринимать играющего Призрака парня, как настоящего Призрака Оперы. Теперь в голове Спеллман может звучать лишь один голос — ЕГО голос. Того, кто сегодня не пришёл, оставив девушку одну. Возможно, дела, Сабрина обычно не была эгоисткой, но это её последний концерт! Каждый миг в этом мире слишком ей ценен, что бы не взять от него всё. Возможно, очень хорошо, что Люцифер не увидит, как она в конце целует этого бедного парня.

— Сабрина, как ты себя чувствуешь? — Вайлери коснулась плеча Спеллман, та вздрогнула, обернувшись к подруге.

— Моего Ангела Музыки нет сегодня в зале, кажется, я провалю этот мюзикл, — звучало довольно пессимистично, особенно, учитывая то, что прямо в этот момент Сабрина выбежала на сцену, как и Вайлери, начиная играть свои партии — для начала они показывали что-то похожее на балет. Движения были лёгкими, поэтому Сабрина особо не волновалась, постоянно встречаясь взглядом с Вайлери. Подруга всеми силами показывала Спеллман, чтобы та собралась, иначе она лично надерёт ей уши за провальный мюзикл.

Сменялась сцена за сценой, наряд за нарядом, Сабрина пела одну арию за другой, менялись партнёры, действия, эмоции, дело подходило к концу:

— Кристина, неужели ты думаешь, что… твой Ангел — это дух твоего отца? — Вайлери касается плеча Сабрины, сидевшей на полу.

— А кто же ещё, Мэг? С тех пор, как я живу в театре… я часто прихожу сюда, чтобы зажечь свечу в память об отце, — зрителю может показаться, что Сабрина растерялась, когда подняла голову и посмотрела на зал, но она лишь вспомнила своего настоящего отца, ища его среди рядов, — и голос, откуда-то сверху, он всегда был в моих мечтах… — Сабрина встаёт с пола, оборачиваясь к зрителям спиной, смотря на декорацию — стена с небольшим окном наверху, на котором изображён ангел. — Знаешь, когда мой отец умирал, он сказал мне, что меня будет оберегать… Ангел, Ангел Музыки!

— Кристина, это невозможно, кажется, ты бредишь, мой друг!

— Поверь, это он научил меня петь! — восторженно прошептала Сабрина, прикрывая глаза. Затянулась очередная песня, повествующая об отце Кристины Даае, как же много она находила схожести со своим. Почему он не пришёл, почему оставил в такой важный момент?

Все сцены с Призраком Оперы казались ей сухими, она не чувствовала той магии, которую ей дарил Люцифер. Руки певца, обнимающие Сабрину со спины, были обычными руками, а не когтями смерти, которые готовы затащить её с собой в гроб, если она не скажет Призраку «да».

Второй главный герой, появившийся в мюзикле — Рауль де Шаньи, которого играл мальчик, занимающийся в баскетбольном кружке вместе с Харви. С Раулем было приятно играть, у него был нежный и романтичный голос.