Четырнадцатые звездные войны

— Молчи! Я не желаю слушать тебя. Я твой командир! И только я могу говорить Слово Божье! Нам приказали атаковать врага. Ты и еще четверо должны немедленно отправиться на командный пункт. Не мне тебе напоминать, к чему может привести неповиновение командиру.

— Тогда мы возьмем пленных с собой...

Фельдфебель вскинул винтовку и направил ее на спорящего с ним солдата.

— Так ты отказываешься подчиняться приказу?

Он немного отошел в сторону, и только тут я заметил, что неизвестный, чей голос показался мне знакомым,— рядовой Гретен.

— Всю жизнь я преклонялся перед Богом и мне не страшно умереть...

Я пытался привстать, но ужасная боль пронзила мое тело.

— Эй! Фельдфебель! — закричал я, превозмогая боль. Тот быстро оглянулся, и ствол его винтовки холодно уставился мне в глаза. Осклабившись, он кошачьими шагами направился в мою сторону.

— О, ты уже очнулся?— поинтересовался он. Багровый отблеск заката играл на его физиономии. Его улыбка ясно показывала мне, что он отлично понимал, что даже малейшее физическое усилие может меня заставить страдать.

— Очнулся достаточно, чтобы услышать кое-какие интересные вещи,— прохрипел я. В горле у меня пересохло, нога начала непроизвольно вздрагивать. Но неукротимая ярость наполняла мое тело невиданной силой. Казалось, еще немного, и она, вырвавшись, испепелит негодяя.

— Разве ты не знаешь, что я ньюсмен? И все действия, которые могут причинить мне вред,— противозаконны! Вот мои бумаги.

Фельдфебель осторожно нагнулся, взял документы и начал внимательно их рассматривать.

— Все верно,— сказал я, когда он снова взглянул на меня.— Я ньюсмен. И я не прошу тебя, а приказываю! Мне необходимо срочно в госпиталь! И мой помощник,— я указал на Дэйва,— должен быть со мной.

Фельдфебель снова уткнулся в документы. Когда он оторвал от них взгляд, лик его был грозен. Это был лик фанатика.

— Я знаю тебя, ньюсмен,— заревел он.— Ты один из тех писак, которые в своих статейках чернят Слово Божье. Твои документы — халтура и бессмыслица. Но ты мне нравишься, так как уже успел получить свою долю справедливости. И поэтому я отправлю тебя в госпиталь, и ты напишешь историю нашей борьбы, историю торжества Бога и его последователей.

— О правь меня немедленно! — приказал я.

— Успеешь! — махнув рукой, прервал он меня.— В тех документах, которые ты мне дал, я нигде не нашел сведений о твоем помощнике. На его документах нет ни одной подписи наших командиров о том, что он твой помощник. А что это значит? А? А значит это то, что этот человек — шпион! И поэтому место его с другими военнопленными! И он встретит то, что угодно будет Богу!

Бросив документы к моим ногам, фельдфебель повернулся и пошел прочь. Я закричал, требуя, чтобы он вернулся, но он не обратил на это внимания.

Гретен подбежал к нему, схватил за руку и что-то зашептал на ухо, указывая на группу пленных. Фельдфебель грязно выругался.

Подойдя к солдатам, он закричал:

— Становись!

Стрелки поспешно бросились выполнять команду.

— Смир-но! Напра-во! Шагом марш! Рядовой Гретен! По прибытии на командный пункт доложите командиру, что я послал вас на помощь атакующим.

Фельдфебель немного постоял, глядя вслед удаляющимся солдатам, а затем, вскинув оружие на изготовку, медленно направился к пленным.

— Теперь, когда ваши защитники ушли,— угрюмо начал он,— все стало на свои места. Нас впереди ждет не одна атака, и оставлять вас, врагам в нашем тылу я не могу. А тратить солдат для вашей охраны тоже невозможно, на счету каждый боец. Поэтому я посылаю вас туда, откуда вы уже не сможете больше вредить помазанникам Божьим!

И только сейчас я окончательно понял, что он задумал.

Крик боли и ненависти, вырвавшийся из моего горла, потонул в громе автоматических выстрелов.

ГЛАВА 13

Я мало что помню после этого. Помню, как фельдфебель направился ко мне после того, как перестали шевелиться тела. Он тяжело шел, держа оружие в одной руке.

Он стоял возле меня и долгим задумчивым взглядом смотрел мне в глаза.

Я попытался встать, но не смог.

— Не беспокойся, ньюсмен, я тебя не трону,— сказал он. Его голос был глубок и спокоен, но глаза безумны.— Одного только прошу у тебя. Поспеши с этой историей. Ты будешь жить, чтобы всем рассказать о том, что здесь произошло! И пускай все узнают, как беспощадны могут быть Божьи воины к нечестивцам! Может быть, я скоро погибну в бою, этом или следующем, но я рад, что исполнил волю того, кто только что управлял моим пальцем! Твоя писанина ничего не значит для тех, кто читает только писание Бога Битв!

Он отступил назад.

— А теперь оставайся здесь, ньюсмен,— усмехнулся он одними губами.— Не бойся, они найдут тебя.— Фельдфебель повернулся и ушел. Я смотрел на его черную спину, таявшую в темноте, до тех пор, пока не остался один в темном лесу, один на один с трупами.

Не знаю, как я добрался до них, как нашел Дэйва. Он был залит кровью, я почувствовал ее. Я приподнял его голову и поставил рядом горящий фонарь.

— Эйлин,— внезапно спросил он, когда свет упал на его лицо. Но глаза он так и не открыл. Я начал тормошить его, что-то говорить, что-то очень странное.