Четырнадцатые звездные войны

— Она скоро будет здесь,— пытался я его успокоить.

Он ничего больше не сказал, а только тяжело дышал.

Отчаяние разрывало мне сердце. Я не обращал внимания на боль, терзавшую мое тело. Все мои мысли были заняты Дэйвом. Я что-то говорил, плакал, молил бога о помощи, но все было зря.

Внезапно я заметил, что Дэйв открыл глаза. Я наклонился и вдруг увидел на его лице счастливую улыбку.

— О, Эйлин, ты, наконец, пришла! — еле слышно произнес он.

Я не знал, что сказать, и только слезы капали из моих глаз.

Дэйв еще что-то прошептал и вдруг замолчал на полуслове. В это время взошла одна из лун Новой Земли и рри ее свете я увидел, что мой шурин мертв.

ГЛАВА 14

Меня нашли вскоре после восхода солнца, но не френдлизцы, а кассидиане. Кейси Грим ударил во фланг наступающим войскам Севера, опрокинул их и начал преследовать по всему фронту. И всею за сутки отряды Френдлиза, полностью обескровленные, вынуждены были капитулировать. Гражданская война между Севером и Югом Новой Земли была закончена полной победой кассидиан.

Но меня это не беспокоило. В полубессознательном состоянии меня доставили в Блаувейн, в госпиталь. Излечение мое несколько затянулось, так как рана оказалась запущенной и я потерял много крови. Положение еще ухудшилось моим ужасным моральным состоянием.

Чтобы немного привести меня в чувство, врач сказал мне, что фельдфебеля, который совершил то гнусное убийство, взяли в плен и после недолгого разбирательства расстреляли за нарушение Кодекса Наемников. Но что это могло изменить? Ведь я не смог уберечь Дэйва!

Я чувствовал себя, как часы, которые только недавно сломались. Они уже не могут показывать точного времени, но если их поднести к уху и немного потрясти, то можно было бы что-то и услышать. Я сломался, сломался внутренне. И даже известие, пришедшее из «Интерстеллар Ньюс Сервис» о моем зачислении полноправным членом «Гильдии», не могло ничего изменить в моей жизни. И тогда меня послали на Культис, на одну из планет Экзотики, для лечения.

На Культисе мне пообещали быстрое выздоровление, если удастся выбрать способ, которым меня можно будет вылечить. Дело в том что они не могли в моем случае применять свою власть. Основная их философская концепция заключалась в том, что они не могли использовать силы их собственных личностей для проникновения в психику других индивидуумов. Они могли только предлагать идти по тому пути, который был бы желателен для успешного излечения.

И инструмент, который они выбрали в качестве указателя направления, был достаточно могуществен. Это была Лиза Кант!

— Но ты же не психиатр! — изумился я, когда она впервые появилась передо мной. Определенно, в ее присутствии я глупел, говорил резкости и легко раздражался.

— Но откуда тебе известно, кто я?— усмехнулась она.— Ведь с нашей последней встречи на Фриленде прошло столько лет, а ты даже не спросил, чем я занималась все это время. Так вот, знай, все это время я была студенткой и изучала психологию в одном из Университетов Культиса.

— Значит, ты в самом деле психиатр?

— И да, и нет! — спокойно ответила она. Внезапно она улыбнулась мне.— В любом случае, как мне кажется, психиатр тебе не нужен.

Когда она сказала это, я понял, что это была моя мысль, мысль, которую я всячески старался от себя гнать. «Но если она это поняла так быстро, значит, она может все знать обо мне!»

— Может быть, это и правда,— усмехнулся я.— Может быть, мы сможем немного поболтать!

— Не возражаю,— просто сказала она;

— Почему Ладна думает, что ты... что ты могла... в общем, что ты должна была навестить меня?

Не просто навестить тебя, а работать с тобой,— поправила она меня.

Она была не в одежде Экзотики, а в простом белом платье. Ее голубые глаза показались мне гораздо более голубыми, чем я помнил. Внезапно она метнула в меня острый, как отточенное копье, взгляд.

— Потому что он верит, что я — единственный человек, кого ты можешь послушать.

Взгляд и слова потрясли меня. Я понял, что эта девушка для меня значит.

Прошло несколько дней. К тому времени я, пробудившийся и настороженный, использовал свою способность смотреть и увидел, что делали со мной люди Экзотики. Я постоянно жил как бы под тенью, искусно сплетенной общим давлением, давлением, которое не предназначалось для управления моим поведением, но которое постоянно вынуждало меня самому держать рукоять своего существования и направлять свою жизнь в определенную сторону. Вероятно, на структуру, которая составляла мою сущность, влияло окружение — стены, люди и все,что угодно. Все это вынуждало меня жить... не просто жить, а жить активно, полно и радостно.

И Лиза была частью этого.

Я начал замечать, что я пробуждаюсь от депрессии, благодаря ее голосу, смеху, запаху. Все это оказывало максимальное влияние на мои развивающиеся чувства. Я не думаю, что Лиза воспринимала себя как часть обстановки, продублировавшей ожидаемый эффект. Я думал, что Лиза, как и я, была влюблена.