Чезаре Беккариа. Его жизнь и общественная деятельность

Остальные главы трактата посвящены наказуемости имущественных преступлений, направленных против частных лиц (кража, банкротство) или казны (контрабанда, нарушение общественного спокойствия, бродяжничество и тому подобное), преступлений, коренящихся в области этики или семейных отношений, и вопросу о предупреждении преступлений. Интересны соображения Беккариа о самоубийстве, адюльтере, детоубийстве и других преступлениях, которые не всегда легко поддаются определению.

Самоубийство, по его мнению, не может быть наказуемо, потому что кара закона поражала бы безжизненный труп; подвергать же ответственности неповинное семейство самоубийцы было бы гнусно и жестоко. Самоубийца приносит менее вреда государству, нежели гражданин, оставляющий свое отечество. Первый оставляет стране все свое имущество, второй – отнимает у него не только свою личность, но и свое состояние. Не следует ли из этого, что надо ограничить свободу граждан эмигрировать в чужие края? Никоим образом, потому что государство не должно быть тюрьмою для своих граждан. Удержать их на месте можно не страхом наказания, а старанием улучшить всеобщее благосостояние и этим отнять повод искать счастия на чужбине. Вред, наносимый эмиграцией, весьма значителен, но возмездие за этот вред, точно так же, как и за самоубийство, – не дело человеческого правосудия. Эмигрант и самоубийца подлежат посмертному суду Божьему, один Бог может их судить.

Конечный вывод Беккариа о наказуемости трех видов половых излишеств: прелюбодеяния, детоубийства и самого омерзительного и скотоподобного – мужеложства – таков, что нельзя назвать полезным или необходимым наказание проступков, для предотвращения которых не позаботились принять необходимых мер, соответствующих бытовым условиям данной нации.

Мы подходим к последней, заключительной главе, которую можно назвать увенчанием здания, возведенного миланским реформатором. В чем состоит задача хорошего законодателя? Не в одном увеличении карательных законов, а в старании предупреждать преступления.

«Хотите предупредить преступления? Устройте так, чтобы законы были ясны, просты, чтобы их полюбили, чтобы весь народ готов был с оружием в руках защищать их от врагов и не было охотников нарушать их. Старайтесь, чтобы они покровительствовали каждому гражданину. Пусть граждане их боятся, страх перед законом спасителен. Страх же перед людьми приводит к преступлениям.

Рабы всегда развратнее, подлее и более жестокосерды, нежели свободные люди. Последние занимаются науками, общественными делами страны, имеют перед собою великие примеры и подражают им. Рабы же, довольные настоящим днем, ищут в распутстве забвения того уничижения, в котором они обретаются. Вся жизнь их окружена неизвестностью, они не знают, к чему ведут их преступления, что заставляет их усугубить эти темные дела.

Хотите предупредить преступления? Старайтесь, чтобы свет науки сопровождал свободу. Науки приносят вред, когда они мало распространены… Неправда, что наука вредна для человечества! Перед ее светом исчезнут невежество и клевета, неправедная власть задрожит, одни законы останутся непоколебимыми, всемогущими».

Указав на важное значение религиозного начала, много содействовавшего сплочению полудиких людей в правильно организованные общества, для которых были изданы первичные законы, останавливаясь на Богом избранном народе, Беккариа объясняет причину накопления такой массы фальши и предрассудков, диких понятий и зверских обычаев, для борьбы с которыми нужны теперь хорошие законы и судьи, достойные священнодействовать в храме правосудия. Он вооружается против полузнания, которое гораздо вреднее, нежели круглое невежество. Представители полузнания должны быть устранены из этого святилища, в него не должен быть допущен ни один элемент растления, продажности и деморализации. Много есть способов для предупреждения преступлений. Самое действительное и плодотворное – усовершенствование народного воспитания.

В чем должно состоять это перевоспитание? Беккариа указывает на своего идола, Жан-Жака Руссо. Этот всеми преследуемый великий просветитель доказал, что воспитание детей состоит не в загромождении их памяти, а в толковом восприятии солидных знаний, в преимуществе качественности перед количественностью, оригиналов перед копиями, в знании явлений мира, нравственного и физического. Надо доказать детям пользу добродетели путем убеждения или примера, а не приказаниями, которые порождают только минутное и лицемерное послушание. Эта пора наступит еще не скоро, и только тогда единственной задачей законодательства будет народное счастье.

Вот, в сущности, главные положения знаменитого трактата, который никогда не потеряет своего значения в истории культуры европейского общества.

Глава IV