Чьи чары сильнее

Внезапно им путь преградил невзрачный человек, его одежда была пропитана водой и прилипала к телу, от чего казалось, что перед ними высушенный скелет, насколько это было возможно под проливным дождём. Крупные капли стекали с бритой головы незнакомца. Но Фейс сразу узнал в человеке того монаха, проигравшего ему карту.

– Ты! – монах поднял кривой палец и нацелил его в лицо Рихтера, – ты мошенник и грабитель! Где карта, которую ты у меня забрал нечестным способом?

– Ой ли, – скривился Фейс, – нечего было играть, я тебя не заставлял.

– Что происходит, Рихтер? – Гарт наклонился к другу и тихо задал вопрос.

– Это тот, кто дал нам карту, – в лицо друга ответил Фейс.

– А он маг? – задал вопрос Гарт, всё так же тихо.

– Я всё слышу! – возмутился монах.

– Не думаю, – ответил Гарту напарник.

– Где она? – провизжал монах.

– На, забери, – морщась, Фейс достал из-за пазухи карту и сунул её в руки монаху, – она всё равно тебе не поможет.

– Не отдавай её, – высказался Гарт, – может ещё пригодится.

– Не думаю, – устало произнёс Фейс и толкнул друга плечом. Напарники двинулись с места, обходя старика.

Монах дрожащими руками схватил карту и развернул её. Капли дождя вмиг размочили краску с папируса и напрочь смыли рисунок. Старик упал на колени, смотря на пустую, чистую поверхность карты. Его глаза наполнились слезами, руки затряслись ещё больше, он вскочил на ноги и закричал, тыча пальцем в спины расхитителей:

– Схватить их!

Две дюжины монахов, таких же щуплых, в таких же скудных одеждах, как и старый монах, появились вокруг Фейса и Гарта. Каждый держал в руках по длинному посоху, одним концом, направленным в сторону друзей.

– Именем Вечности, вы будете наказаны, – прокричал старый монах, – связать их!

Монахи сблизились с расхитителями. Гарт поднял боевой топор, чтобы дать отпор, но Фейс положил ему на локоть ладонь и кивнул головой в знак «остынь, не надо драться».

– Мы сдаемся, – как можно громче произнёс Рихтер. Монахи обступили пленных и изъяли оружие.

Как оказалось, не далеко их ждали две повозки, в каждой была установлена клетка, накрытая кожаными накидками. Монахи запихали Фейса и Гарта по клеткам и распотрошили содержимое их мешков и сумок. Фейс только улыбнулся, оказавшись под навесом, хоть и в клетке. Он лёг на спину и потёр ушибленную грудь. Через минуту он уже спал.

***

Проснулся Фейс от громкого крика Гарта, требовавшего, чтоб его накормили.

– Во имя вечных святых, – требовал Гарт, – дайте хоть хлеба краюшку. У нас он был с собой.

– Не велено! – отвечал монах, идущий рядом с повозкой, – и у нас нет таких святых.

– Во имя святой вечности, – начал перебирать варианты Гарт.

– И таких нет! – строго ответил монах, ударив посохом по прутьям клетки.

– Не трать силы, дружище, – проговорил, зевая Рихтер. Он стащил накидку с клетки, и ему в глаза ударило яркое солнце. Он зажмурился, – у них обед по распорядку, солнце через зенит перевалит и будет тебе еда. Ведь так, монах?

– Так, – нехотя согласился бритоголовый.

Гарт успокоился, отпустил прутья и свернулся калачом в клетке, сидеть он в ней долго не мог, она была ему тесновата. Рихтер осмотрелся. К повозкам было приставлено по одному монаху, присматривающему за пленёнными, все остальные служители веры шли пешком позади. Процессию возглавлял старый монах. Дорога шла через лес, и по ощущению Фейса, от горы они отъехали уже на достаточное расстояние.

– А ты чего проснулся? Спал и спал бы дальше, – съязвил Гарт.

– Долго спал?

– Не то слово! Я подумал, что ты уже копыта откинул. Два дня продрых.

– Да ладно?!

– Зуб даю. А эти, – Гарт махнул головой в сторону монахов, —меня не кормят со вчерашнего дня. Хорошо, что хоть воду дают. И вообще, странно, что мы едем, а они ногами топают уже второй день к ряду.

– Они же монахи Вечности, – произнёс Рихтер, потягиваясь, – к вечности только пешком, по-другому никак, а мы едем, потому что за нами так следить проще. Едят они мало и не часто, чтобы ничего их не держало на этом свете.

– Ты это откуда знаешь?

– Да встречался я как-то с их братом…

Фейс не договорил. Прозвучала команда к привалу. Повозки остановились на небольшой поляне, съехав с дороги. Монахи засуетились, обустраивая временное пристанище. Отпустили пастись лошадей, развели костер, из запасов Гарта и Рихтера приступили к приготовлению обеда. Когда еда была готова, поели сами и остатки отдали пленным. Гарт долго просил, умолял, и даже угрожал, чтоб ему дали добавки, но монахи были непреклонны, ему досталась одна миска и ни ложки больше. После трапезы все монахи, даже те, что смотрели за пленными, дружно сели в круг для молитвы. Старый монах, прошёл в центр круга и последним закрыл глаза, обратив раскрытые ладони к голубому небу. Мерно мыча и произнося извечное: «Ом», монахи начали синхронно раскачиваться из стороны в сторону.