Чья правда?

 Въ томъ-то и бѣда, что у тебя на умѣ однѣ глупости и пошлости. (Припоминая^ Кстати, я хотѣла у тебя спросить, не сегодня бы,-- ну, да ужь теперь къ слову пришлось,-- что это у тебя за переписка завелась съ этимъ юнкеромъ?

 

Груня.

 Съ Гульковымъ?

 

Марья Ивановна.

 Да, съ этимъ негодяемъ! Вѣдь отецъ выгналъ его изъ дому.

 

Груня.

 За то, что очень ужь пить сталъ и буянить. Кто-жь вамъ сказалъ про его письмо, сестрица?

 

Марья Ивановна.

 Онъ самъ. Попался мнѣ вчера вечеромъ около дома, самъ едва на ногахъ стоитъ: "Позвольте, говоритъ, попросить васъ Аграфенѣ Ивановнѣ письмецо отдать, очень нужное, говоритъ, а отвѣта ждать буду съ нетерпѣніемъ, и подаетъ мнѣ какую-то бумажку.

 

Груня.

 Это онъ по тому, что нетрезвый.... Ну, а вы что, сестрица?

 

Марья Ивановна.

 Отвѣчала ему, что я писемъ не передаю, а ты ихъ не принимаешь.

 

Груня.

 И вѣрно ужь Богъ знаетъ что про меня подумали....

 

Марья Ивановна.

 Ничего я не подумала; но спрашиваю тебя, что это значитъ?

 

Груня.

 Побожитесь мнѣ, сестрица, что вы никому не скажете, такъ я вамъ какую тайну открою...

 

Марья Ивановна.

 Божиться я не стану.

 

Груня (озираясь, наклоняется къ Марьѣ Ивановнѣ и вполголоса).

 Вѣдь это письмо не ко мнѣ было, а къ маменькѣ, право-съ. Это онъ у нихъ все деньги выманиваетъ. Вотъ съ тѣхъ поръ, какъ тятенька ему къ намъ запретили ходить, я два раза ему передавала... (Потупившись) Это у нихъ, почитай, что все лѣто идетъ....

 

Марья Ивановна (съ негодованіемъ).

 И ты передаёшь письма и деньги! Да понимаешь ли ты, что ты дѣлаешь?-- кажется, что нѣтъ, къ счастью.... Но смотри, Груня, чтобъ этого никогда больше не было,-- слышишь? Пусть мачиха дѣлаетъ, что хочетъ, но я не хочу, чтобы ты впутывалась въ подобныя низости.

 

Груня (плаксиво).

 А если онѣ-съ прикажутъ, развѣ я смѣю ослушаться?

 

Марья Ивановна.

 Такъ и скажи ей, что не хочешь, не станешь! Обѣщай мнѣ сейчасъ же, что этого никогда больше не будетъ.

 

Груня.

 Воля ваша, сестрица, я имъ не смѣю такъ сказать!

 

Марья Ивановна.

 Ты должна, слышишь, Груня? Чтобъ этого никогда, никогда больше не было! Я буду смотрѣть за тобой, и если что нибудь подобное замѣчу, то, чего бы оно мнѣ ни стоило, я скажу отцу.

 

Груня.

 Вотъ этого я отъ васъ не ожидала! Очень благородно это будетъ съ вашей стороны!... Я вамъ все расказала, а вы теперь шпіонить за мной собираетесь. Очень я вамъ благодарна, сестрица,-- сдѣлали вы меня съ имянинами!

Встаетъ и уходитъ въ домъ.

 

ЯВЛЕНІЕ IV.

Марья Ивановна одна.

Марья Ивановна.

 Боже мой! Какъ не задохнуться это всей этой грязи! О, только бы вырвать отсюда сестру да брата и бѣжать, бѣжать куда глаза глядятъ!

Слышенъ звонъ бубенчиковъ.

 

ЯВЛЕНІЕ V.

Мотя.

(выбѣгаетъ изъ дому, впускается съ террасы и на ходу кричитъ).

 Гости ѣдутъ, гости! Гриша уснулъ,-- побѣгу встрѣчать!

Исчезаетъ въ глубинѣ сада.

 

ЯВЛЕНІЕ VI.

Марья Ивановна, входятъ Пазухины, за ними Мотя, который тутъ же убѣгаетъ въ домъ.

Пазухинъ (подходитъ).

 Марья Ивановна, наше почтенье-съ, съ имянинницей!

 

Пазухина.

 Здравствуйте, красавица вы моя, съ дорогой имянинницей! Позвольте поцѣловать.

Цѣлуются.

Трофимъ Петровичъ.

 Поздравляю-съ съ имянинницей!

 

Пазухинъ.

 Иванъ Кузьмичъ дома?

 

Марья Ивановна.

 Кажется, въ поле ушелъ... Арина Власьевна дома.

 

ЯВЛЕНІЕ VII.

Тѣ же. Груня выходитъ изъ дому.

Пазухина.

 А вотъ и сама имянинница... (Идетъ къ ней навстрѣчу.) Съ ангеломъ, Грунечка!

Цѣлуются.

Пазухинъ.

 Аграфена Ивановна! съ ангеломъ, дай вамъ Богъ много лѣтъ прожить, добраго мужа найти, милыхъ дѣточекъ выростить!

 

Груня.

 Ахъ, что вы, Петръ Онуфричъ!

 

Пазухина (мужу съ укоромъ).

 Развѣ можно такъ дѣвицу конфузить?

 

Трофимъ Петровичъ.

 Съ ангеломъ позвольте васъ, Аграфена Ивановна...

 

Груня.

 Въ горницу пожалуйте, маменька тамъ-съ.

Всѣ уходятъ въ домъ.

 

ЯВЛЕНІЕ VIII.

Марья Ивановна остается одна въ теченіи нѣсколькихъ минутъ, потомъ возвращается молодой Пазухинъ. какъ-то нерѣшительно подходитъ къ ней, беретъ и разсматриваетъ глобусъ.

Пазухинъ.

 Гм.... штучка какая! Глобусомъ прозывается. Мы это тоже знаемъ-съ. Учили и насъ этому въ училищѣ. (Молчаніе.) Это вы заниматься изволите?

 

Марья Ивановна.

 Я давала урокъ Клавдіи.

 

Пазухинъ.

 Такъ-съ!.... Должно быть, изъ Клавдіи Ивановны самая образованная дѣвица тоже выйдетъ.

 

Марья Ивановна.

 Учу ее, на сколько хватаетъ моего умѣнья. Способности у сестры отличныя.

 

Пазухинъ.

 Да-съ. Это, точно, правду говорятъ: ученье -- свѣтъ, а неученье -- тьма. Вотъ и я очень даже желалъ въ гимназію поступить, какъ въ уѣздномъ училищѣ кончилъ. Я тамъ изъ первыхъ шелъ, учителя тоже способности хвалили, только батюшка не пустили меня. Какъ сталъ я ихъ просить, чтобы меня въ губернію отправили, такъ они сказали: "ладно, молъ, и такъ ученъ; мы де вовсе грамотѣ не знали, а копѣйку нажить съумѣли... (со вздохомъ.) Такъ и посадили меня, съ четырнадцати лѣтъ, за прилавокъ-съ.

 

Марья Ивановна (съ участіемъ).

 Жаль. Впрочемъ, была бы охота, а время не ушло: вы еще такъ молоды.

 

Пазухинъ.

 Ваша правда. Эхъ, кажись, кабы мнѣ теперь жену образованную взять, такъ могла бы изъ меня человѣка сдѣлать.. (Молчаніе.) Марья Ивановна, прикажите мнѣ говорить,-- больно я робокъ передъ вами....

 

Марья Ивановна (съ улыбкой).

 Напрасно. Говорите смѣло.

 

Пазухинъ.