Чья земля, того и вера (СИ)

     Неподвижный монолитовец внезапно шевельнулся. Обойдя Опекуна, он вышел вперед и встал перед людьми. Пустые голубые глаза молодого парня были обращены куда-то внутрь и ничего не выражали. Безвольно склонив голову, он как будто чего-то ждал. Вдруг по его телу прошла волна дрожи. Голова дернулась вверх. Глаза распахнулись, налились горящей чернотой, жадно перебегая с одного лица на другое. Проводница испуганно отступила назад, Унтер рефлекторно толкнул Клавку за спину, загородив ее от пронизывающего насквозь, холодного, нечеловеческого взгляда.

- Ты женщина? – Глядя на проводницу в упор, спросил сектант молодым, энергичным, звонким голосом. - Это такие, как ты, рожают детей? Я никогда не видел женщин. Это таких, как ты, называют «мама»? Я часто слышу это слово…Многие так говорят перед смертью. Почему?

- Да…я…такие, как я…- Растерянно забормотала Ритка. Было видно, что проводница сейчас не совсем готова вдаваться в глубокий анализ философских понятий. – Наверное, потому, что мама – это человек, для которого жизнь ребенка дороже своей жизни. Люди вспоминают об этом, когда больше не к кому обратиться за помощью. Материнский инстинкт – самый сильный в природе, сильнее инстинкта выживания. Так мы устроены.

- Все люди так защищают своих детей?

- Нет, не все. – Честно призналась Рита. - Большинство. Но, бывает, люди больны…физически или морально...

- А чужих детей? – жадно спросил монолитовец. – Зачем вам чужие дети? Зачем им,  - он показал на маячащих невдалеке чернобыльских псов, - ваши дети?

- Понимаешь…оберегать слабых и беззащитных - основное свойство разумных существ. Это одно из условий выживания. Иначе они вымрут как вид, сожрут друг друга. Там, - она показала на собак, - отец моей…сестры. Если будет надо, я приду защищать его детей, как он пришел защищать моих.

    Димка заметил, что невероятно страшный седой чернобыльский кобель вскинул голову и, насторожив уши, уставился на Ритку горящими глазами.

- А почему с вами нет тех, других? Которые выводятся под землей?

- Я не знаю…мы вообще очень мало знаем про них. Разве они способны производить на свет потомство?

- Нет. Так ими удобней управлять, чем всеми этими, которые сами... – Монолитовец махнул рукой на собак. – А те - послушные. Хм, я не ставил ученым такой задачи…я не знал…

- Ох, и не ставь, пожалуйста! – невольно вырвалось у Ритки.

- Хорошо, я над этим подумаю. Ты разозлилась на моих Опекунов? Они неправильно меня опекают?

- Да.

- Почему? Что они делают не так, объясни!

- Я не могу. Сейчас не время. Это трудно и долго объяснять так, чтобы ты понял…

- Это из-за тебя у нас ничего не получилось. Ты все мне испортила. Отняла детей. Я собирался дать им все. Власть, бессмертие…– Сектант сделал шаг вперед и, пытаясь заглянуть за спину Унтеру, обратился к Клавке. – Может, ты еще передумаешь? Я чувствую в тебе большой потенциал…Я не обижу тебя. Дам все, что захочешь…

     Девчонка сдавленно пискнула от ужаса и спрятала лицо у Димки между лопаток, что было сил уцепившись обеими руками за ремешки разгрузки. Окаменевший Унтер собрал в кулак всю свою волю. Палец чуть было сам не нажал на спусковой крючок.

- Я вижу. Она не хочет. Непонятно. Другие ради этого готовы убивать друг друга…– Монолитовец опять повернулся к Ритке. – Я не держу на тебя зла. Я понял, ты не могла по-другому. Все вы не могли. Я узнал много нового, пока наблюдал, как вы шли сюда. Оказывается, люди могут быть другими…одни и те же, но все время разные…

- Ну, а ты? – Теперь черные глаза сектанта смотрели на Литерного. – Ты посвятил свою жизнь убийству людей. Зачем же ты пришел сюда?

- Не убийству…- военстал заметно поежился под ледяным пристальным взглядом. – Защите. Если кто-то пытается обидеть, я защищаю.

- И, защищая, убиваешь?

- Да, иногда приходится.

- А у тех, кого ты убиваешь, тоже есть матери?

- Да. – Капитан скрипнул зубами.

-  Значит, ты обижаешь их. Откуда же ты знаешь, кого защищать, а кого обижать? Я не понимаю…объясни мне!

- Видишь ли, защита – это отражение нападения. Если бы вы не украли детей, мы бы не пришли сюда, и никто бы не пострадал. Вы нападали – мы защищались.

- У вас так часто воруют детей?

- Нет. – Отчаянно сказал Литерный, уже понимая, к чему идет разговор.

- Зачем же вам столько защитников? Зачем еще люди нападают друг на друга?

- Это трудно объяснить. Люди делят…делят то, что называется «место под солнцем». Всем хочется занять самое лучшее. Для себя и своих детей. Так было всегда.

- Тогда ответьте мне, - горящие холодным огнем глаза монолитовца перебегали с Литерного на Ритку и обратно, - что такое: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным?» Многие, что приходят к Монолиту по колено в крови, говорят эти слова. И их не волнует вопрос цены, измеряющейся отобранными жизнями других людей. Я вижу, что они хотят совсем другого. Что такое счастье для всех, если счастье одного – это горе другого?