Чья земля, того и вера (СИ)

- Наверное, счастья для всех не бывает. Каждый должен его заработать сам.  – Ответила Рита. – Но делать несчастными других – это неправильно. Особенно если ты сильнее. Нельзя насильно уводить детей из дома только потому, что тебе этого захотелось.

- Я слышал слова «любовь», «дружба», я чувствовал обрывки чужих эмоций. Я хочу знать, что это такое, я хочу это испытать. Вы, взрослые, мне уже неинтересны. Все, кто ценой чужих жизней доползает до Исполнителя Желаний, все они просят одного и того же. Денег - себе, славы – себе, здоровья – для своих, знаний – тоже себе… Еще никто не попросил дружбы. А ваша любовь – это когда просят чего-то для другого, чтобы в результате получить что-то самому. Когда вы говорите «счастья для всех» - вы так не думаете. Вы имеете в виду «счастья для всех так, как я считаю нужным». Но такое желание невозможно исполнить. Вы все хотите использовать меня и друг друга в своих целях.

     Я хочу поговорить с теми, кто еще способен просто дружить и просто любить. Я хочу дружить. Я хочу понять, что такое доброта.

- Видишь ли…- Ритке было мучительно стыдно перед этим ребенком, наделенным беспредельной сверхъестественной силой, но лишенным общения с обычными, добрыми, любящими людьми. – Не все люди такие, как те, что приходят к тебе. Не все мы идем к Монолиту. Многие стараются сами решать свои проблемы, никого не обижая при этом. И уж, тем более, не пачкая руки в крови.

- Я хочу таких людей. Как вы, например. Но вы не хотите меня любить…

- Ну, во-первых, - вступил Литерный, - сюда попадают не самые добрые и дружелюбные люди на земле, чего уж там. Здесь нельзя выжить, не убивая. А дойти до Монолита могут только такие, которые убьют ради этого без колебаний. Так все тут устроено. А любить…ты, конечно, извини, но за что тебя любить? Ты знаешь, сколько людей погибло в твоей «игровой комнате»? Среди них были наши друзья, вот их мы любили…

- А разве матери любят детей за что-то? За что? Значит, меня никто не полюбит? Я не знаю, как жить по-другому. Мои Опекуны никогда не говорили мне ничего подобного.

- Да потому, что для твоих Опекунов люди – это биоматериал! – Не выдержав, крикнула Ритка. – Вот хотя бы этот человек, через которого ты сейчас говоришь с нами. Ведь у него тоже где-то есть мать!

- Но я же не знал…у меня нет матери…почему…я хочу…

     Монолитовец резко уронил голову на грудь. Через секунду он поднял глаза, снова пустые и плоские, повернулся, как на плацу, и отошел в сторону. Фигура в балахоне заметно съежилась и сгорбилась. Видимо, Опекуна по возвращении ждал серьезный разговор с его воспитанником.

 - Мы можем идти? – холодно спросила Рита.

- Да. – Просто ответил он. – Все желающие могут уходить. Мы подождем, пока вы покинете территорию излучателя, но потом он снова заработает.

     Победно улыбнувшись, Ритка повернулась к Генке.

- Гена, иди сюда, нам пора уходить. Ты поедешь домой, к маме. Она очень волнуется и ждет тебя. – Она протянула мальчишке руку, продолжая улыбаться.

- Спасибо, но я решил остаться здесь. Я очень ценю то, что вы все сделали для меня. – Решительно прозвучало в ответ.

     Казалось бы, Димку уже ничем нельзя было удивить. Но, услышав такие слова от городского дурачка, который умел только мычать, он чуть не замычал сам. Повнимательнее приглядевшись к Генке, он заметил, что изменилась даже внешность умственно отсталого парня. Куда девались пустые бессмысленные глаза и вечно открытый мокрый рот? Перед ними стоял совершенно нормальный пацан, ничем не отличающийся от своих сверстников.

- Гена, - оторопело проговорил Унтер, - ты что, не хочешь ехать домой? Ты знаешь, что мать там совсем извелась? С ума от беспокойства сходит, плачет все время!

- Здравствуй, Дима. – Генка улыбнулся открытой, доброй улыбкой. – Нет, я не хочу ехать домой. Потому, что как только я покину пределы периметра, я снова стану таким, каким ты меня помнишь. А я теперь не смогу так жить. Ты не представляешь, как это прекрасно - понимать то, что происходит вокруг тебя! Мне подарили целый мир. Пусть он не такой большой, как ваш, но раньше у меня не было и этого. Я столько уже узнал, я столько еще хочу узнать! Я теперь все могу понимать, я могу читать книги. Книги без картинок. – Он снова улыбнулся, как улыбаются люди ностальгическим воспоминанием о раннем детстве. – А мама…мама поймет. Я напишу ей, все объясню. Она будет очень рада за меня. Ведь она моя мама.

- Но ведь они не люди! Им нельзя доверять! Разве ты не боишься? Кто тебя защитит там, где нет людей?

- Я ухожу. – Твердо сказал Гена. – Мне дали то, чего у меня никогда не было и не будет в вашем мире. Клавочка, Дима, прощайте. Спасибо вам за все. Я так люблю вас. Я этого никогда не забуду.

     Слух неприятно царапнуло слово «вашем» - мальчик уже сделал свой выбор и поделил миры на свой и чужой. Спокойно повернувшись спиной к людям, Геннадий неторопливо пошел к закрытой двери в подземный бункер.

                                                               6