Чик Боудри - техасский рейнджер

– Нет! Я такого не делал!

– Если вам знакомо то место, где пала кобыла, то вы должны знать, что в радиусе двухсот ярдов нет никакого укрытия, из-за которого можно было бы наблюдать, оставаясь незамеченным!

– Правильно! – сказал кто-то из присутствующих. – Я и сам об этом подумал!

– Порядок в суде! – сердито закричал Уолтерс.

– Послушайте, – сказал Боудри, – а разве вы не хотели согнать Петтибона с участка, чтобы потом самому получить его?

– Ничего подобного!

– Значит, – продолжил Чик, – если Петтибона осудят, вы не будете подавать заявку на его землю?

Дил покраснел.

– Ну, я…

– Ну да ладно, – сказал Боудри. – Вы говорили, что видели, как Петтибон отравил кобылу? Или во всяком случае, как Петтибон что-то дал кобыле.

– Точно.

– Он был один?

– Да, он был один.

– Дил, где вы были позапрошлым вечером?

– А?

Дил торопливо глянул на Баттена, но помощи не получил. Настроение у Клода Баттена совсем испортилось. Меньше всего он ожидал появления техасского рейнджера. До сих пор все дела подобного рода шли гладко, не вызывая ничьих протестов. А теперь ему хотелось умыть руки и побыстрее смотаться. Ниро Татум зашел слишком далеко, и независимо от того, как повернется дело, Боудри придется написать рапорт. И вообще, если Баттен правильно понимал тактику рейнджеров, то все говорило о том, что рапорт уже написан, а Боудри просто исполняет приказы властей.

– Где вы были в пятницу вечером? – настаивал Боудри.

– Ну, я был… я точно не помню.

– Я могу этому поверить! – сказал Боудри. Он повернулся к присяжным. – Джентльмены, я готов доказать, что данного свидетеля вообще не было в районе Меските или ранчо Петтибона в интересующий нас день. Я готов представить свидетелей, которые присягнут, что Дил лежал смертельно пьяным в конюшнях О'Брайена в Валентайне!

Дил выпрямился в кресле. На его лице был написан ужас.

– Вы отрицаете, – сказал Боудри, – что вы были в конюшне О'Брайена вечером в пятницу? И что завтракали в "Ма Кеннеди" на следующее утро?

Фосс Дил хотел что-то сказать, остановился, затем попытался обернуться, надеясь поймать взгляд Татума. Татум отвел глаза. Ему уже хотелось только одного – выйти из этого дела. Выйти как можно быстрее и как можно тише. Баттен предупреждал, что рано или поздно подобное должно случиться. Ему следовало прислушаться к тем словам.

– Ваша честь, – сказал Боудри, – я требую, чтобы этого человека задержали за лжесвидетельство.

Прежде чем кто-нибудь успел что-то сказать, он подошел к столу, за которым сидел судья, вынул из кармана пакет и, развернув его, показал растение, которое выкопал на краю источника, где пала кобыла Татума.

– Ваша честь, леди и джентльмены, я не знаю толком, как ведется судебное заседание. Я пришел, потому что хотел справедливости, хотя есть и более опытные рейнджеры, которые сделали бы это лучше меня. Это растение называется водяной болиголов. Оно из того источника, где пала кобыла Татума, там его много. Вы знаете, что животные обычно остерегаются его, но ранней весной – это единственная зелень. Его листья и плоды скот может есть без вреда, но корни водяного болиголова ядовиты. От этого растения больше страдает скот, чем лошади, хотя и лошади тоже гибли, как и эта кобыла. Оно зеленеет ранней весной, в это время земля рыхлая, и его легко выдернуть с корнем. Первые признаки отравления болиголовом – пена у рта, затем судороги, очень болезненные, затем животное умирает. Никто не давал яд кобыле Татума, а Фосс Дил, как стало ясно, соврал. Кобыла отравилась водяным болиголовом, и если вы разрежете ей желудок, вы его там обнаружите. Если у мистера Баттена нет больше других свидетелей, я предлагаю прекратить дело!

Судья Эрни Уолтерс нерешительно посмотрел на Татума и Баттена, которые шептались между собой.

– Ничего не имею против, – сказал Баттен. – Мы закрываем дело.

Когда владелец самого большого в округе ранчо поднялся, Чик Боудри сказал:

– Ниро Татум, вы арестованы!

Лицо Татума побагровело.

– Послушайте, молодой человек, вы зашли слишком далеко! Я допускаю…

– Мистер Татум…

– Слушайте, молодой человек, это уж слишком. У меня есть друзья в столице. Я сделаю так, что вас выгонят!

– Нет, не сделаете, мистер Татум. Я вас арестовываю за поджог, преступный сговор и еще по нескольким обвинениям. У меня есть показания, подписанные вашими людьми, и ваши люди хотят выступить свидетелями на стороне обвинения, что освобождает их от ответственности. Я отведу вас в тюрьму.

Прежде чем Татум успел опомниться, Боудри подошел к нему и надел наручники. Затем Боудри взял скотовода под локоть и повел по улице к тюрьме.

– Послушайте! – сказал Татум, когда они подошли к зданию тюрьмы. – Вы свою часть отыграли. Теперь давайте поговорим. Забудем о Петтибоне. Пусть живет, где живет. Что же касается нас с вами, то у меня есть деньги…

– Нет, мистер Татум. Вы сядете в тюрьму. Вы отдали приказ сжечь ранчо Петтибона и приказали своим людям, чтобы они избавились от его детей любым способом.