Чикагские гангстеры могут отдыхать

Я подошел вплотную и на краю холста заметил надпись: "Реквизит. Собственность киностудии А.М. Горького". А позади «скалы» я увидел вдалеке полосу берега, там утопал в зелени небольшой домик с кустарником вместо забора. Возле берега причалена моторная лодка. Я огляделся и не заметил больше никаких тросов. Зато нашел вбитый в землю кол, и рядом — след от киля вытаскиваемой на остров лодки.

Я не решился вплавь добираться до другого берега, тем более так и не найдя свой пистолет, а в маленьком домике если и дожидались кого-то, то уж явно не меня и не с букетами цветов.

Я собрался плыть обратно, но тут открылась дверь дома, и оттуда вышла женщина. Лица её отсюда видно не было, но фигурой она удивительно походила на… Но нет, другую бы немного походку… И волосы не того цвета и не так лежат… Еще бы немного, совсем немного, и я бы узнал ее… Точно узнал бы! Но тут меня заметили.

Женщина почти бегом бросилась в дом. Я замешкался, и когда метнулся огибать скалу искать трос, на кирпичной стене заметил маленькую красную точку.

Что такое лазерный прицел, мне не нужно объяснять. Я и сам кому хочешь объяснил бы. Я рывком бросился в сторону, упал на бок и, обдирая лицо о кирпичную крошку, закатился за стену.

И вовремя. "Пам-пам-пам…" — раздались глухие звуки с того берега, и по стене брызнули пули. Стреляла не иначе как ночная амазонка. Я не стал дожидаться, пока она додумается сесть в лодку, и поплыл.

С перепугу я не заметил, как домахал до разбитых плит. И почти не замерз, некогда было. Великая вещь — инстинкт самосохранения. Я вылетел из воды, кое-как оделся и прислушался. Мотора не слышно. Значит, все верно: это вчерашняя девушка, и лодку я ей, видно, повредил все же.

Я начал подниматься, и тут над головой у меня выбило фонтанчики земли, в лицо полетели комья. Я пригнулся и посмотрел на противоположный берег. Он еле-еле виднелся, так, неясная полоска — значит, стреляли через оптический прицел. Но дама, надо сказать, стреляла отменно! Из автомата, через оптику, на такое расстояние!

Теперь я точно знал, что нас с Мишаней Бог миловал в ту ночь, когда мы пытались получить выкуп. Но раздумывать и выстраивать версии, лежа скорчившись на узкой отвесной тропинке, мне теперь недосуг. И я взлетел вверх как на крыльях. Выстрелы почему-то прекратились. То ли я пропал из видимости, то ли кто-то помешал воинственной амазонке. Все равно я поскорее ретировался с края обрыва, чтобы не светиться силуэтом для её упражнений в стрельбе.

Только теперь я почувствовал, что замерз. Я помчался в дом и быстро переоделся в сухую одежду, повесил автомат через плечо под куртку, пистолет засунул под брюки на спине. В спортивную сумку бросил несколько коробок с патронами для пистолета, две запасные обоймы, насыпал автоматных патронов и положил два рожка. Долго думал, добавил осторожно четыре гранаты и сверху бросил тренировочный костюм, для виду.

Только после этого я немного успокоился. Пошел на кухню, сделал себе несколько гигантских бутербродов, сварил кофе и выхлебал стакана три, не меньше. А после завтрака пошел прочь от этой дачи.

А кого мне там ожидать? Разве что смерть. Но это в мои планы не входило, по крайней мере в ближайшие.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Я шагал быстро, оставляя за спиной дачу и безумную речную амазонку, прекрасно понимая, что разгадка тайны — где-то там, на той стороне, в маленьком домике за оградой из кустарника. Но я посчитал, что доберусь до истины другим путем.

Примерно на полдороге к шоссе на Москву я свернул в сторону и вскоре вышел к небольшой деревушке. Там обошел все дворы, долго торговался с мужичонкой в телогрейке, пока не ударил с ним по рукам. Я отсчитывал ему деньги, пока он выводил из сарая старенький мотоцикл с коляской.

Покачивая головой на мою бестолковость, сокрушаясь по поводу такой моей непроходимой дремучести, он показал, как и что включать и куда нажимать. Я с сожалением понял, что все мои познания о мотоцикле кончаются на том, с какой стороны на него садятся. Вздохнув, я добавил ещё несколько купюр, и мужичок с недоумением поменял свою телогрейку на мою пижонскую куртку. В придачу он вынес мне замысловатый шлем с квадратными очками. Я принялся благодарить за все и за лекцию, но мужичок заторопился. Он нетерпеливо перебирал ногами, дожидаясь, когда я наконец уеду. Едва я взгромоздился на мотоцикл, он поспешно попрощался со мной и, нисколько не интересуясь моей дальнейшей судьбой, чуть не бегом потопал вперевалку к крайней избе, прихватив по дороге у сарая пустой бидончик.

Эх, с какой радостью я сейчас оказался бы на его месте! Но — увы! Я надавил на газ и потихоньку тронулся, придерживая вырывающегося из-под меня железного коня.