Чикагские гангстеры могут отдыхать

Кое-как выбравшись из зарослей, я побрел к дому и только теперь понял, как безумно устал. Ну и сумасшедшая выдалась ночка! Все тело болело, каждая клеточка скулила и просила об отдыхе и покое. Не доходя до дома, я остановился и громко свистнул. В ответ — гробовая тишина. Меня передернуло от словечка «гробовая», невольно пришедшего на ум. Нехорошее предчувствие сдавило сердце. Уже наплевав на всякие предосторожности, я ворвался в дом.

Повсюду виднелись следы поспешного бегства. Валялись по полу разбросанные вещи. На столе громоздилась неубранная грязная посуда. В том же, что дом покинули, сомнений не оставалось. Все двери раскрыты настежь, мешки с деньгами перевернуты, повсюду рассыпаны рваные купюры и разноцветные, как фантики, банкноты с зайчиками, медведями, какими-то незнакомыми портретами.

На кушетке вперемешку валялись пистолеты, автоматы, гранатомет. Брали явно только самое необходимое.

Я бродил по комнатам: всюду одно и то же. Спустился в подвал, и там пусто. Нины и след простыл. Как ни странно, я вздохнул с некоторым облегчением. Значит, она по крайней мере ушла на своих двоих. Это уже что-то. Я прошел до конца коридорчика в подвале, открыл толстую, герметичную дверь холодильника-ледника. Там на оцинкованном столе лежал Серега. Я наклонился и поцеловал его в жутко холодный лоб. Задержался, уходя, в дверях, вглядываясь в его лицо, будто хотел навеки запомнить. И тут меня осенило:

— Ведь никто из нас не видел лица шефа! Вот откуда могла произойти вся эта катавасия и неразбериха. Мы все видели его тело только сверху, с высоты, к тому же лежал он вниз лицом.

Я выскочил из дома и снова попер через крапиву, напролом и едва не на заднице съехал по скользкой тропинке с обрыва.

Тело шефа почти погрузилось в воду. За время дождей уровень озера поднялся. Обрыв нависал надо мной страшным козырьком. Хорошо, что меня не стукнуло посмотреть сверху! Сейчас бы я валялся возле шефа, если это он.

Я стоял над телом и не решался дотронуться. Как же снять его с этих чудовищных игл, на которые пришпилила его злая судьба?

Долго я так мялся, наконец вошел по колено в воду, попытался наклониться и заглянуть ему снизу в лицо, но не получилось — пришлось бы тогда нырнуть. Я постоял, набрал в легкие воздуха, но не нырнул, а приподнял голову шефа за волосы, а сам присел на корточки.

И едва не выпустил: на меня в упор глядели открытые выпученные глаза шефа. На лице, уже тронутом тлением, застыло выражение не испуга, а удивления. Словно он спрашивал у меня: как же так?

Может, это только шутка?

Я медленно опустил его голову обратно и долго, с ожесточением плескал пригоршни ледяной воды себе в лицо, отгоняя сон и усталость. Было ещё рано, но по-летнему светло. Я стоял и смотрел в сторону озера.

И тут до меня дошло, что мы все, занятые своими делами, совершенно не задавались вопросом, откуда это посреди водоема в Подмосковье выросла скала? Я до рези и глазах всматривался в нее, но она стояла и не исчезала как мираж. Странно!

В общем, чем дальше, тем больше появлялось разнообразных загадок. Я хотел выйти из воды, но тут что-то укололо меня в стопу. Я ойкнул и выдернул ногу. В большой палец впился осколок стекла, и пока я вытаскивал его, потерял равновесие и плюхнулся в воду целиком.

И тут же вскочил, хватая ртом воздух: вода оказалась совершенно ледяной. Но на берег я не бросился, а, наоборот, полез обратно, потому как обронил пистолет. При этом я как-то позабыл начисто, что в доме на кушетке валяется сколько угодно таких игрушек. Но искал я не зря.

Шаря в воде, я наткнулся на веревку, прижатую камнем. И потянул. Меня удивили её внушительная длина, и тянулась она, кажется, к самой скале. На конце её прикреплено металлическое кольцо, я накинул его на один из торчащих в бетоне штырей. И веревка — шелковый трос оранжевого цвета стала перильцами к острову.

И тут до меня дошло. Вот как подбирался к нам укравший деньги! Не из города, не через лес, а по воде, совсем с другой стороны. И уходил так же. Значит, это необязательно кто-то из нас. А тросик необходим, чтобы в холодной воде плыть без опаски и быстро.

Я покряхтел, помялся, но все же разделся, сделал энное количество приседаний, чтобы разогреться, растерся ещё майкой, ухнул и бросился в воду. Поплыл к скале, держась за трос.

В воде было ещё туда-сюда, но когда я вылез на крохотный островок, где стояла скала, меня разобрал озноб. Обдувавший ветерок казался ледяным. Я весь покрылся гусиной кожей и стучал зубами так, что было слышно, наверное, с берега.

Пытаясь согреться, стал бегать кругами и, обогнув скалу, выругался. Разумеется, я был прав. Откуда могла взяться скала на водоеме! Она оказалась обычной кирпичной стеной давно развалившегося здания, которую использовали как каркас, натянув на неё полотнище, огромное и весьма натурально выполненное, с искусно нарисованной скалой.