Чингисхан

Защитники Пекина, в то время называющегося Чжонду (Столица Центра), знали, что они принесены в жертву, сражаясь в арьергарде. Утубу доверил защиту городов принцу императорской семьи Шу Сонгу и двум генералам: принцу Фу Синю и Морану Цзиньчжону. Расположенный в центре узкой долины, которая контролировала все пути, ведущие в собственно Китай, город стоял «на стыке» пейзажей, отражающих разнообразие страны: просторы степей на северо-западе, большая Маньчжурская равнина с континентальным климатом на северо-востоке, а на юге обширные равнины, более теплые.

В том 1215 году Пекин приблизительно соответствовал территории, которую в наши дни называют «Внешним городом» (или «Китайским городом»). За его огромными укреплениями длиной в 43 километра с дюжиной монументальных ворот многие сотни тысяч жителей ютились в кварталах, которые были той же деревней. В центре города — императорский дворец, канцелярия, административные здания, гражданские и военные казармы, вписавшиеся в жилые кварталы с тенистыми парками, славившимися разнообразием пород деревьев и красотой цветочного декора. Здесь были в изобилии лавки продавцов фарфора, лакировщиков, торговцев пряностями, рестораны, чайные домики или скромные жилища кули — все, что создавало дыхание и душу города, вскоре уничтоженные в ужасающей, пьянящей жажде разрушения.

Узнав, что Цзини покинули имперскую столицу, Чингисхан в январе 1215 года вновь спускается к югу. Он оставляет свой шатер в Лонгху-Тай и приводит войска на подступы к голодающему городу. В марте хан возобновляет свое предложение мира цзиньским властям. Но в это же время осажденным удалось отправить за продовольствием несколько отрядов, сумевших проскользнуть сквозь заслон монгольских войск, а цзиньский государь из своего убежища в Кайфыне приказал отправить в осажденный город солдат и запасы продовольствия. Военный наместник юго-восточного Хэбэя Ли Юн собирает обоз, который должен присоединиться к другому, — помощь, направленная из Чендина: силы насчитывают 39 000 солдат и каждый обязан нести 30 килограммов продуктов кроме тех, которые погружены на повозки.

Узнав о предпринимаемых усилиях для того, чтобы попытаться спасти город, Чингисхан, естественно, отменяет свое предложение мира и срочно посылает войска навстречу силам противника. Захваченные врасплох монголами, которыми командуют Шимо Минань и Шен Ся, войска Ли Юна терпят полное поражение. По свидетельству китайских источников, 3 000 монголов напали на 39 000 цзиньских солдат, командир которых был пьян и совершенно неспособен обеспечить какую бы то ни было дисциплину среди своих людей. Ли Юн был захвачен в плен, и его тысяча повозок с продуктами попала в руки монголов. Кайфынские власти, рассмотрев возможность отправки второго обоза для спасения Пекина, смирились с необходимостью предоставить город его судьбе. В мае монголы, к которым присоединились китайские войска, снова провели несколько успешных операций.

Внутри города отсутствие продуктов вызывает вскоре жестокий голод и, говорят, ужасающие сцены людоедства. Между генералами, осуществляющими командование на месте, Фу Синем и Мораном Цзиньчжоном, происходит резкое столкновение: должны ли они предпринять отчаянную вылазку и погибнуть с мечом в руке или умереть от голода? Принц Фу Синь предпочел покончить с собой, тогда как его товарищу по несчастью удалось вместе с несколькими близкими выскользнуть из стен осажденного города, бросив принцесс императорского дома, которых он, однако, поклялся спасти; проложив себе путь сквозь вражеские позиции, по всей вероятности, ночью, он добрался до Кайфына, где (позже) был казнен.

После позорного бегства командующего офицеры решили капитулировать и направили парламентеров к осаждающим. Наконец в июне 1215 года гигантские ворота крепостной стены, окружающей императорский город, открываются: Пекин обессиленный, сломленный поражением и отчаянием, предлагает себя вульгарному варвару, пришедшему из глубины степей. Но Чингисхан не стал ждать конца осады, он снова поднялся к северу, конечно, из-за сильной жары, которая в это время года царит на пекинской равнине. И когда столица сдалась, он не сделал ни малейшей попытки вернуться. А впрочем, чтобы он там делал? По обычаю его часть добычи — как и принцев, и офицеров, и каждого простого воина — была для него скрупулезно сохранена. Зачем возвращаться, чтобы присутствовать при тяжком зрелище разграбления побежденного города?