Чингисхан

Конец трагедии был отмечен гигантским пожаром. Город Бухара на многие десятилетия перестал существовать. Зловоние, исходившее от тысяч трупов, слишком многочисленных, чтобы их можно было похоронить, вскоре изгнало живых. Окрестные крестьяне искали пристанище вдали от города. Животные, брошенные на произвол судьбы, погибли. Ирригационные каналы были разрушены. Заброшенные поля, занесенные песком, оголились. От Бухары, ее дворцов, ее мечетей остались только развалины, уцелевшие от пожара.

ХОРЕЗМ: ОГОНЬ И КРОВЬ

Оставив на западе пораженную насмерть Бухару, Чингисхан двинулся по течению Зеравшана, чтобы идти на Самарканд. Следуя за повозками, пленные, используемые в качестве рабочей силы, против своей воли помогали врагу разрушать собственную страну. Город, имеющий богатую историю, Самарканд — в древности Мараканда — был столицей Согдианы; захваченный Александром в 329 году до Рождества Христова, затем занятый арабами в 712 году, он достиг при Саманидах значительного подъема. Расположенный в самом центре оазиса, он был обязан своим процветанием усовершенствованной ирригационной системе.

Как большинство средневековых городов, как соседняя Бухара город Самарканд был разделен на кварталы. Рядом с крепостью был район официальных дворцов и административных канцелярий со своими библиотеками, кирпичными культовыми зданиями, многие из которых были украшены цветной керамикой, славившейся по всему Востоку. В предместьи тесно жались друг к другу многочисленные лавчонки, в которых кипела работа ювелиров, шорников, медников, красильщиков. Были целые улицы, занятые продавцами фаянсовой посуды, оружейниками, изготовлявшими сабли высокого качества, резчиками и краснодеревщиками, чьи изделия покупали даже в далеких портах Средиземного моря: стальные лезвия, кольчуги, расписную и глазурованную керамику, маркетри из драгоценных пород дерева, изящно гравированные кувшины для воды. Изготовляли даже бумагу, технологию которой экспортировали китайцы. В садах выращивали изысканные цветы, фрукты, которые высушивали или засахаривали со специями. Фисташки, финики, «райские яблоки» (апельсины) и дыни лежали грудами, в зависимости от сезона, на самаркандских рынках. Некоторые купцы отправляли вплоть до Багдада дыни высокого качества, уложенные «в свинцовые ящики, покрытые снегом», чтобы сохранить их свежими до мест их дальнего назначения.

Город Самарканд был тогда окружен поясом недавно возведенных укреплений. Его гарнизон, состоявший из наемников, был очень многочисленным, и, конечно, мало кому из самаркандцев могло придти в голову, что их городу грозит та же участь, которая несколько месяцев тому назад постигла соседнюю Бухару, расположенную на 250 километров западнее.

Даосский монах китаец Чан Чунь, проезжавший через город годом позже, отмечает, что «Самарканд — город каналов. Так как летом и осенью никогда не бывает дождей, его жители повернули течение рек к городу и распределяют воду по всем улицам таким образом, чтобы каждое жилище имело ее в достаточном количестве. До поражения шаха Хорезма в Самарканде было больше 100 000 семей населения… Большинство полей и садов принадлежат мусульманам, но они должны были нанимать китайцев, киданей и тангутов, чтобы выполнять работы и управлять владениями. Дома китайских тружеников разбросаны по всему городу».

Стены знаменитого города были прорезаны четырьмя монументальными воротами. Одни из них, Китайские (или Восточные) ворота, были главными в этой стране торгового обмена, который велся в течение веков между Дальним Востоком и Востоком по различным маршрутам Шелкового пути.

Весной 1220 года Чингисхан со своими войсками появился у стен Самарканда. Оценив надежность его внешних укреплений, хан предпочел дождаться подкрепления: он тщательно разработал план боевых действий и окружил город войсковым заслоном. Когда Угедей и Джагатай подошли к его позициям, гоня перед собой тысячи пленных хорезмийцев, он собрал военный совет, на котором было решено обмануть противника, преувеличив численность монгольских сил. Были собраны тысячи пленных: с них сняли тюрбаны и халаты, чтобы одеть их, как кочевников. Затем, взяв их в кольцо из офицеров Чингисхана, несчастных привели, с монгольскими знаменами впереди, под стены Самарканда. Наемники осажденного города встретили осаждающих выстрелами в упор. Еще раз кочевники применили древнюю тактику, по которой «из тридцати шести военных хитростей ни одна не может сравниться с бегством». Но это бегство было только уловкой: предоставив противнику арестовывать переодетых пленных, монголы вдруг вышли из укрытия и с топорами и саблями набросились на застигнутого врасплох врага, который был вынужден в беспорядке отступить. Жестоко потрепанные воинами хана тюркские наемники дезертировали на пятый день осады города. Нерегулярно получающие плату, отрезанные от городского населения, отличающиеся по языку и обычаям от хорезмийцев, они покинули Самарканд, который, лишившись своих защитников, был принужден капитулировать.