Чингисхан. Человек, завоевавший мир

Нилха просил отца отомстить. Тоорил обратился к Джамухе, который, как и следовало ожидать, уклонился. Тогда Тоорил призвал на помощь Тэмуджина, которого фактически приговорил к смерти, бросив на произвол судьбы в Хангае. Тэмуджин согласился, как может показаться, проявив великодушие, но в действительности, взвесив все возможные последствия и поняв, что уничтожение кереитов возвысит могущество найманов. Он отправил свои лучшие войска, которыми командовали его лучшие полководцы: Боорчу, Борохул, восходящее светило Мухали, Чилаун и Хасар, брат Тэмуджина{285}. Армия Тэмуджина подошла вовремя. Монголы появились в тот момент, когда Нилха терпел второе поражение, и спасли его от окончательного разгрома. Найманов сначала оттеснили, а потом и полностью выдворили с территории кереитов. Воины Тэмуджина помогли вернуть большую часть угнанного скота, а венчала экспедицию победа Хасара в сражении с отступавшим врагом{286}.

На этот раз Тоорил даже не скрывал своей благодарности. На военном совещании Тэмуджин и Тоорил приняли решение покончить с остатками меркитов и расправиться с тайджиутами, создававшими главную угрозу в степях и странным образом сотрудничавшими с Джамухой. Какие-либо сомнения улетучились, когда лазутчики Тэмуджина донесли, что тайджиут Анху Хухучу заключил альянс меркитов и тайджиутов. В 1200 году Тэмуджин нанес тяжелое поражение объединенным силам коалиции на берегах реки Онон, полонив тысячи женщин и детей, но победа была не столь убедительной и полной, как этого хотелось бы хану. Среди пленников оказался и его давний враг Таргутай, жирный и обрюзгший старик, надеявшийся на амнистию. Но его вместе с другими знатными тайджиутами казнили. Старика разрубил надвое Чилаун, один из самых славных воинов Тэмуджина. Анху Хухучу сбежал{287}.

Атмосферу триумфа омрачил очередной разлад среди кереитов. Тоорилу пришлось вновь отправляться в странствия, когда его сверг Джаха-Гамбу, которого Тэмуджин с таким трудом вернул к нормальной жизни. Похоже, Джаха-Гамбу испытывал недовольство дружбой брата с Тэмуджином и своей ролью мелкой сошки при нем и строил козни за его спиной. Найманы воспользовались возможностью отомстить за унижения 1199 года и с готовностью оказали содействие. На этот раз Тоорил скрылся в Маньчжурии и скитался там столь же бедственно, как прежде в Си Ся и Каракитае{288}.

Враги Тэмуджина активизировались. Для всех было ясно, что он стремится к верховной власти в Монголии. Старая родовая аристократия, обеспокоенная амбициями Тэмуджина и тем, как он разрушает традиционный образ жизни в степях, начала действовать решительно и споро. На реке Аргунь собралась представительная конференция. Делегаты посовещались, сняли разногласия, перебрались по реке к устью Гана и там на мысе избрали Джамуху гурханом – верховным правителем или «всенародным ханом» – принеся ему торжественную клятву верности. Титул гурхана был специально предназначен для того, чтобы оскорбить Тэмуджина. Подчеркивалось, что именно этот титул означает высшую степень верховной власти, в то время как титул хана определяет положение человека в роду.

Самым важным в этом событии было то, что впервые произошло соединение различных кочевых племен, доселе враждовавших между собой. Помимо Джамухи и джайджиратов, на конференции были представлены пятнадцать племен, в том числе ойраты, унгираты, меркиты, икересы, салджиуты, хатагины, хораласы, а также три фракции тайджиутов, три основных клана татар и две группировки разделенного найманского ханства{289}. Впервые трехстороннее соперничество между Джамухой, Тэмуджином и Тоорилом могло трансформироваться из межплеменной борьбы в нечто более серьезное – монгольскую гражданскую войну. Другой важной особенностью этой конфедерации было то, что она отражала попытку олигархии дать последний бой, и с этой точки зрения ее можно рассматривать как проявление классовой войны{290}. Те, кто избирал Джамуху, хотели сохранить старые ценности, старые привилегии и иерархию титулов, старый образ жизни. Электоры, собравшиеся на реке Аргунь, верили в необходимость почитания «естественного» властителя, те же, кто ценил осознанную преданность, свободу и самостоятельность, поддерживали Тэмуджина, и многие из них были молодыми людьми, ожесточившимися и недовольными своей подневольностью старейшинам, родовым и клановым вождям. Ход истории явно благоволил Тэмуджину, старая клановая система отмирала, и историческое соревнование выигрывала меритократия.