Чингисхан. Демон Востока

Ему было, что и с чем сравнивать. В родных ему степях основная масса воинов просто неспособна была вырасти выше хорошего сотника. И здесь тоже оказалось, что основная масса готских воинов способна неплохо управлять максимум сотней, а когда речь заходит о тысяче не говоря уже о десятке тысяч, начинается череда безумно глупых ошибок и истовой некомпетентности. И средний тысячник показывает, насколько всё плохо, даже на уровне тактической игры с деревянными фигурками и условной картой сражения. Испытания показали, что всё очень и очень плохо. Водить войска он их научил, но что-то большее…

Эйрих чётко разделял способность просто водить войска и талант полководца, широко применяющего стратегемы и переигрывающего врага с помощью неожиданных идей. Просто водить войска могут многие, а качественно разбивать врага, пока что, только он сам…

Был франк Эдобих, показавшийся поначалу достойным противником, но даже он не стал долго раздумывать и применил стандартную тактику римлян — это очень сильно разочаровало Эйриха.

«Надо продолжать искать», — подумал он. — «Не может быть, что я один способен постичь то, что пишут стратеги и тактики старых римлян. Должны быть светлые умы, должны быть».

Демонстрация способностей будущих легионеров прошла блестяще, как и всегда, но Эйрих чувствовал, что им нужно больше времени. Желательно, ещё пару лет интенсивной подготовки, а потом их можно будет осторожно применять в бою.

После ухода с платеи легионеров, начался этап демонстрации эквитов.

Конные лучники, многострадальное детище Эйриха, продемонстрировали какие-то навыки, чуть более существенные, чем раньше, после чего пришёл черёд эквитов-контариев. Эти поражали широкие и узкие мишени, потому что задачей всадника было не просто врезаться во вражеский строй, а точно поразить воина противника, чтобы пика прошла через два-три бронированных туловища, а не зарылась в землю.

Эквитов учат точности и решительности. Последнее особо важно, потому что далеко не каждый способен решиться скакать во весь опор навстречу вражеским копейщикам. Ум-то решительно понимает — контос гораздо длиннее обычной пехотной ланцеи, но сердце нервно спрашивает — а что будет, если нет? А ещё такой удар это гарантированная смерть для некоторой части эквитов, поэтому каждый из них должен быть готов умереть. Всё это накладывает ограничения на набор и в эквиты-контарии годятся далеко не все хорошие всадники…

Мишени были поражены, несколько контосов сломано, наблюдающие за действом зрители в восторге, а Эйрих доволен. Пусть завершение подготовки второго легиона ещё даже не на горизонте, но прогресс есть, и он впечатляет.

— Я доволен, — произнёс Эйрих, обращаясь к Руссу. — Сколько времени, по твоей оценке, займёт полноценная подготовка, если учитывать уже достигнутые успехи?

— Год, а лучше два, — ответил Лузий Русс. — В тот раз ты дал нам лучших, а сейчас дал только очень замотивированных. Они очень сильно хотят стать легионерами, но они юны и слабы, сам видел. Это можно исправить только временем подготовки.

— У тебя будет столько времени, — пообещал ему Эйрих. — Что же об обещанных тобой людях? В Сенате уже поднимали вопрос о выдаче земли инструкторам — вас уважают даже наши старики и никто не может сказать, что они не знают благодарности.

Вопрос действительно поднимался, причём аж самим Сигумиром Беззубым, полностью оправившимся от своей болезни. Он ставил неблагодарность к римским инструкторам в вину Эйриху и сенаторам из бывшей красной фракции, которые «повели себя с ними как ветреные шлюхи из римских городов». Пришлось ответить ему, что никто о римских инструкторах не забыл, но землю им будут выдавать позже и поближе к Риму или Флоренции. В итоге старик успокоился и не стал публично сомневаться в словах Эйриха, зато усомнился в них приватно. Тогда Эйриху пришлось раскрыть Сигумиру свой план и тот окончательно успокоился, оценив его действия как «по-римски хитрые».

— Мы всей душой признательны старейшинам, — поклонился Русс. — И я работаю над этим. Как ты смотришь на восточноримских юристов?

— Если эти юристы будут способны решить мои проблемы, то пусть будут хоть персидскими, — ответил на это Эйрих. — Меня не интересует, к какому народу они принадлежат, меня интересует результат.

Возможно, лучше было сохранить часть разбирающихся в местной ситуации нобилей, но тогда вышло бы, что Эйрих не хозяин своему слову, а это недопустимо. Его репутация держится на том, что он всегда выполняет обещания и добивается желаемого. Он редко что-то обещает и никогда не обещает того, чего не может добиться. Даже небольшой ущерб репутации, который ему всё равно простят, слишком высокая цена ради облегчения своей работы. На том и стоит.