Чингисхан и рождение современного мира

Пока в сердце империи бушевали политические неурядицы, отдаленные провинции начали проявлять сепаратистские настроения. Джувайни, известный своей любовью к метафорам, писал: «Дела всего мира отклонились от пути честности, а узды торговли и честных деловых отношений свернули с дороги праведности». Он писал, что страна погрузилась во тьму, а «чаша мира до краев наполнилась беззаконием». Монголы и их подданные «продолжали следовать этому пути, так как находились в тупике, и у них не было ни выносливости для того, чтоб остаться, ни места, куда бы они могли бежать».

После небольшого перерыва на время правления Гуюка, война выживших цариц продолжилась, причем еще более интенсивно, так как вдова Гуюка Огул Гаймыш сделала шаг к власти над империей, как ранее поступила ее свекровь Туракина после смерти Угедея. Огул Гаймыш недоставало сноровки Туракины, а время было для нее неблагоприятным, большей частью потому, что ее собственные сыновья соперничали с ней за право быть наместниками. Соркоктани, которую целиком и полностью поддерживали четверо ее сыновей, и которая всю жизнь готовилась и выжидала, наконец, сделала свой ход. Вместо того чтобы дожидаться, когда вдова Гуюка созовет курултай в столице Каракоруме, хан Батый, подстрекаемый Соркоктани, созвал его сам в 1250 году близ озера Иссык-Куль в горах Тянь-Шань. Это место находилось за пределами Монголии, и ему было гораздо проще туда добраться. Курултай избрал старшего сына Соркоктани Мункэ, но семья Угедея бойкотировала избрание на основании того, что выборы должны проводиться в Монголии, в Каракоруме, который, как известно, их семья и контролировала.

Но неустрашимая Соркоктани придумала блестящий план. У нее не было доступа к столице империи, но как вдова младшего сына Чингисхана, она владела древней родовой вотчиной, где Чингисхан родился, был избран и похоронен. Никто не мог отказаться приехать на курултай на священной земле. Хан Батый, ее союзник, не мог прибыть туда, но он послал тридцать тысяч солдат под командованием своего брата Берке для защиты Соркоктани и ее семьи на время избрания Мункэ и официального возведения его в должность. Она снова организовала выборы, и первого июля 1251 года собравшиеся провозгласили сорокатрехлетнего Мункэ Великим Ханом Монгольской империи. На этот раз никто не смог возразить против места проведения выборов.

Чтобы достойно отметить свое избрание, Мункэ издал указ, который гласил, что в этот день все должны отдыхать, и даже животных запрещено было использовать для работы или переноски грузов. Воспрещалось также прокалывать землю колышками для гэров и загрязнять воду. Никто не мог охотиться на диких животных, а тех животных, которых нужно было убить для праздничного стола, следовало забивать, не проливая их кровь на священную землю. За священным днем следовала неделя празднества. Ежедневно гости поедали три сотни лошадей и волов, три тысячи овец и две тысячи телег с араком, излюбленным алкогольным напитком монголов.

Это празднество было кульминацией всей жизни Соркоктани, и по сути являлось больше воздаянием ей почестей, нежели чем-либо еще. Тогда как сыновья Чингисхана были относительно слабыми, самолюбивыми и склонными к пьянству, она произвела на свет и обучила четверых сыновей, которым суждено было оставить ощутимый след в истории. Каждый из ее сыновей будет ханом. В следующие годы Мункэ, Арик-Буга и Хубилай будут носить титул Великого Хана разные периоды времени, а другой ее сын, Хулагу, станет вторым ханом Персии и основателем своей собственной династии. Ее сыновья расширят империю до ее максимального размера, покорив Персию, Багдад, Сирию и Турцию. На юге они завоюют китайскую династию Сун, затем вторгнутся во Вьетнам, Лаос и Бирму. Они уничтожат ужасную секту гашишинов и казнят халифа мусульман.

Семья Угедея и Гуюка прибыла на курултай поздно, уже после самого избрания, когда празднование было в разгаре. Три наследника из семьи Угедея внезапно вошли в шатер и объявили, что они хотят оказать почтение новому хану. Новый хан велел схватить их и заковать в цепи, так как его шпионы уже сообщили ему, что их приезд был всего лишь хитростью. Они намеревались отвлечь царский двор, пока остальные члены семьи собрались неподалеку и готовились скрытно напасть на веселящуюся и пьяную толпу. Мункэ с легкостью захватил неудавшихся убийц и начал новый этап судебных процессов. Он не мог пытать или проливать кровь потомков Чингисхана, поэтому он приказал пытать и пороть розгами их советников, преимущественно китайцев и мусульман, пока те не выдали своих хозяев. Под конец суда, Мункэ признал своих двоюродных братьев виновными во множестве преступлений. Двоим из них набивали рты камнями и землей, пока они не умерли. Некоторые из их советников совершили самоубийство. В целом, Мункэ казнил семьдесят семь человек из семьи Угедея или близких к ней.