Чингисхан. Пядь земли

Вытерев кровь о серую тунику последней жертвы, смотрящей в потолок неверящим и испуганным взглядом карих глаз, он, под удаляющийся топот, приоткрыл ворота и оценил обстановку снаружи.

Судя по всему, мятеж сейчас ограничен Ипподромом, поэтому есть шанс вовремя добраться до казарм и собрать войско, чтобы удержать мятежников внутри.

– Нужно спешить, – произнёс Эйрих и побежал в направлении казарм.

Расстояние неблизкое, потому что тут одно здание Ипподрома устанешь оббегать, но делать нечего, ведь что счёт идёт на минуты.

Когда Эйрих выбежал на Месу и добрался до Милиария,[33] стало ясно, что они уже опоздали с реакцией – толпа повалила из главных ворот Ипподрома, именуемых «Чёрными воротами», а это значило, что беспорядки скоро распространятся по всему городу.

Преодолев врата на территорию Большого дворца и добежав до палатинских казарм, что располагались за пустырём, где римляне собирались что-то строить, Эйрих наткнулся на праздно шатающихся дружинников, не вооружённых и даже не одетых в казённые кольчуги.

– К оружию! – выкрикнул Эйрих. – Нимана и Хумула ко мне! Альвомир, отнеси тело в казарму!

На шум вышла Эрелиева.

– Что происходит? – спросила она.

– Помоги Альвомиру, все вопросы потом, – ответил ей Эйрих. – Остальные – живее вооружайтесь!

– Мне нужно раздать указания схолариям, – вмешался Флавий Антемий.

– Только под сопровождением моих воинов, – ответил на это Эйрих. – Будет глупо, если тебя забьют камнями и дубинками по пути к казармам схолариев.

Началось нездоровое оживление и из казарм посыпали остготские воины, поправляющие экипировку.

Когда все дружинники выстроились в неровный строй перед казармой, к Эйриху подошли Ниман и Хумул.

– Что случилось? Чего кровью измазался? – заинтересованно спросил Хумул.

– В городе беспорядки, простолюдины учинили мятеж, – ответил Эйрих. – Это плохо для наших дел тут, поэтому нам придётся расколоть пару сотен голов, пока всё не наладится.

– Будем убивать мятежников? – оживился бывший охотник.

– Да, – кивнул Эйрих.

Его ответ взбудоражил воинов, начавших тихо и возбуждённо переговариваться.

– Грабёж запрещён, – произнёс Эйрих. – Найду у кого-нибудь лишнее серебро или чужие украшения – накажу.

Остготские воины резко погрустнели.

– О чём ты говоришь с ними? – поинтересовался консул Флавий Антемий.

– Я запретил им грабёж, – ответил Эйрих. – Но должен дать им что-то взамен.

– Каждый твой воин, участвовавший в подавлении мятежа, получит по десять солидов, – расщедрился консул.

– Консул Флавий Антемий только что обещал, что каждый из вас, кто будет участвовать в подавлении мятежа, получит по десять солидов, – перевёл Эйрих на готский язык.

– О-о-о! – обрадовался Хумул.

– А это сколько серебром? – спросил Альдагер, один из молодых воинов, рыжеволосый и безбородый.

Многие из них в глаза не видели золотых монет, потому что у готов в ходу серебро и то по весу, а не монетами, поэтому обычные жители знают только, что золото – это баснословно дорого.

– Двести сорок силикв, – ответил Эйрих. – Будто бы ты за один день отработал у меня полные двести сорок дней.

– Ого… – протянул Альдагер.

– Это намного больше, чем вы могли бы награбить в городе, если бы я вам позволил, – усмехнулся Эйрих.

– По делу, – кивнул Ниман Наус. – Быть добрым, оказывается, выгодно!

«Быть добрым» – это у него означает отправиться на улицы Константинополя и азартно вырезать его буйствующих жителей.

– Ждите здесь, – сказал Эйрих и пошёл экипироваться.

Он надел свои доспехи, кольчугу с пластинчатым нагрудником, водрузил на голову римский шлем, вооружился своим топором и взял в левую руку свой щит, красный с позолоченной хризмой.

Хризма – это верный признак того, что щит римский, ведь варвары предпочитают рисовать на щитах что угодно, начиная от зверей, заканчивая отрубленными головами людей, но христианских символов он у них никогда не видел. Вандалы, хоть и ариане официально, носили на щитах знак рода асдингов, а готы предпочитают орнамент и изображение Хродвитнира.[34]

Теперь, когда у готов появится много римских щитов, следует ожидать некоторого изменения сюжетов нащитной живописи.

Верный лук занял своё место за спиной, как и два колчана с отборными стрелами. Пусть не нужна особая точность, ведь враг будет ходить большими и плотными толпами, но заведомо плохих стрел у Эйриха нет, поэтому придётся тратить хорошие.

Обозники и двадцать воинов остаются на охрану, как услышал Эйрих, Ниман уже распорядился.

– Выдвигаемся! – приказал Эйрих, выйдя из казармы. – В плотный строй, щиты наизготовку!

Альвомир, покрытый своей несокрушимой бронёй, буквально выбежал из казармы, с готовностью взмахнув своей здоровенной секирой. Вслед за ним выскользнула Эрелиева, на ходу подтягивающая ремешок шлема.

– Щит забыла! – крикнул ей Эйрих. – Бегом за ним!

Будут камни, много камней, поэтому лучше быть готовыми быстро выставить стену щитов.

Сестрёнка молнией сбегала в казарму и вышла оттуда уже со щитом, зелёного окраса, с красной хризмой и блестящим на солнце стальным умбоном.

– За мной! – дал следующий приказ Эйрих.