Чингисхан. Пядь земли

«Я читал, что у римлян гроб должны нести родственники усопшего», – припомнил Эйрих. – «Но все живые родственники Флавия Аркадия ростом не дотягивают до колеса арбы. Кто же такие эти шестеро?»

Идти и выяснять маловажную подробность ему было лень да и неуместно это сейчас.

Когда очередное повторение псалмов, уже неоднократно озвученных дьяконами по пути к храму, было закончено, гроб занесли внутрь и настало время погребальной молитвы.

Эйриху показалось, что они тут слишком много внимания уделяют разного рода молитвам. Отец Григорий, являющийся фактически главным священнослужителем остготов, предпочитал больше не толковать Евангелие, а узнавать, что гложет и беспокоит прихожан – с ним всегда есть о чём поговорить, а иногда он даже мог дать дельный житейский совет. Тут же…

После погребальной молитвы начался процесс погребения.

В склеп пустили только особо важных персон: консула Флавия Антемия, Альвомира, претора Эйриха, магистра оффиций Лигариана, архиепископа Маврикия I и детей покойного. Ещё вошли четверо носильщиков, но они быстро покинули склеп, сразу после того, как аккуратно извлекли свинцовый гроб из индийского короба и поместили его в углубление.

Остальные скорбящие остались в средней части храма, где специально назначенные люди уже начали петь энкомии, то есть хвалебные песни в честь усопшего императора.

– Эпитафию, слава Богу, уже приготовили… – тихо произнёс консул. – Архиепископ…

– Да-да, – опомнился задумавшийся священнослужитель. – Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира, ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу…

И снова молитвы. Только сейчас всё осложнялось тем, что в усыпальнице было душно от жаровен и до одури воняло сжигаемыми в них благовониями. Ладан, мирра, стиракс – римляне измельчают и смешивают всё это, после чего добавляют в свечи или сжигают в кадилах и жаровнях. Эйриху не был неприятен этот запах, но он уже десяток минут стоит в этой гробнице, потеет и вдыхает этот дым.

В глазах его постепенно мутнело, нос уже потёк – хотелось выйти отсюда поскорее, но привычный к подобной обстановке архиепископ продолжал нудно читать молитву. И тут действующий император начал падать без сознания.

Эйрих протянул руки и поймал мальчика. Архиепископ прервал очередную молитву и недоуменно уставился на отключившегося императора.

– Что… – начал он.

– Император потерял сознание… – едва стоя на ногах, произнёс Эйрих. – Нужно… на воздух…

– Эйрих, вынеси его, – распорядился консул Флавий Антемий. – Архиепископ, продолжайте.

Выходов из крипты было два, Эйрих перехватил императора поудобнее и воспользовался тем, который ведёт в бытовые помещения. По узкому коридору, затем по ступенькам – впереди деревянная дверь.

– Ты же тот гот, который был, когда папу убили, да? – спросил детский голос у Эйриха за спиной.

Эйрих развернулся и увидел Элию Пульхерию, сестру действующего императора. Это пухленькая девочка с длинными волосами каштанового цвета, одетая в чёрный траурный наряд. Голову её накрывал чёрный платок, являющийся продолжением мафория, то есть накидки, именуемой у готов покровом. Никаких украшений, как того требует похоронный регламент.

Самого Эйриха тоже заставили одеться по регламенту, в чёрную тунику, чёрные же штаны и лишь сапоги оставили на его усмотрение, но обязательно не слишком ярких цветов.

– Да, – кивнул он. – А ты, как я понимаю, Элия Пульхерия?

– Это все знают, – сказала на это девочка.

Эйрих открыл дверь и прошёл в келью с четырьмя спальными местами и письменным столом.

– А тот великан – это тот, кто убил всех душегубов? – продолжила опрос Элия Пульхерия.

– Его зовут Альвомиром, – произнёс Эйрих, укладывая Флавия Феодосия II на одну из грубых кроватей.

– Странное имя, – хмыкнула сестра императора. – Что ты забыл у нас в городе?

– Меня пригласили, – ответил Эйрих. – Ради пары дел, связанных с Западом.

– Феодосий – слабак, – произнесла вдруг Пульхерия. – Плохой император.

– Ты ещё не знаешь этого наверняка, – покачал головой Эйрих.

Сам он уже знал наверняка, что этот мальчик вряд ли будет когда-нибудь править самостоятельно, но говорить или подтверждать такое сейчас крайне неуместно, чтобы ни говорила Элия Пульхерия.

– Уже знаю, – она села на соседнюю кровать и достала из кармана небольшой кошелёк.

В кошельке обнаружились сушёные финики в меду. В прошлой жизни Эйрих никогда не ел ничего подобного, но здесь распробовал и посчитал, что это хорошее угощение.

– Ты надолго у нас? – спросила девочка.

– Мои дела почти завершены, поэтому скоро поеду домой, – ответил Эйрих.

– Мне нужны верные люди, – заявила Элия Пульхерия. – Вот этот твой великан – сколько ты хочешь за него?

– Альвомир не продаётся, – вздохнул Эйрих. – Да и что вы все от него хотите? Воин он отличный, но соображает очень туго и почти бесполезен как порученец.

– Когда у тебя за спиной такой могущественный воин – твои слова имеют куда больший вес, – сказала очень разумную вещь девочка, – как бы ты мала ни была.

– Ищи себе другого великана за спину, – усмехнулся Эйрих. – Но мыслишь ты здраво.