Чингисхан: Покоритель Вселенной

Однако возвратимся к «матушке Оэлун». Брошенная на произвол судьбы вместе со своими детьми, преданная теми, на кого, казалось, могла рассчитывать, мужественная женщина не растерялась. Она взяла туг, конехвостое знамя племени, села на лошадь, бросилась в погоню за уходившими единоплеменниками и принудила половину их остановиться. На мгновение показалось, что ее личная доблесть и еще не остывшая память о Есугае взяли верх над враждебностью тайчжиудов. Попытаемся теперь себе представить всю эту движущуюся массу с кибитками, всадниками и скотом, а также вдовую ханшу, скачущую за ними во все поводья, потрясая тугом и стыдя «дезертиров», забывших о присяге верности Есугаю храброму. Попытаемся представить себе и состояние неуверенности, охватившее людей, сидевших в неведомо куда катившихся повозках, их колебание между чувством долга, к которому взывала Оэлун, и необходимостью следовать решению, принятому накануне ночью новыми тайчжиудскими вождями. Увы, те, которых вдове Есугая, похоже, поначалу удалось уговорить и остановить, покинули ее снова, чтобы продолжить путь вслед за Таргутаем и Тодоеном. Так весь народ, еще недавно подчинявшийся Есугаю-баатуру, исчез за очередным поворотом Онона, а Оэлун и ее люди остались на опустевшем стойбище одни. Кроме ее четырех сыновей: Темучжина, Хасара, Хачиуна и Темуге и дочери Темулун, с нею были Бектер и Бельгутай, сыновья второй жены ее покойного супруга. И всеми ими ей предстояло заниматься. Вот тогда-то и проявилась в полной мере деятельная натура «матушки Оэлун», как назвал ее монгольский бард. В самом деле, попробуйте поставить себя на место этой женщины, окруженной семью малолетками, брошенной вассалами, которой в одночасье пришлось сменить жизнь жены племенного вождя на существование изгоя, одинокой вдовы, затерявшейся между степями и лесами на суровой земле верхнего Онона. Однако мужественная Оэлун собрала свою волю в кулак и последующими действиями вполне заслужила прозвания Меткой (Оэлун-мерген).

Прежде всего требовалось не допустить, чтобы дети умерли с голоду, и Оэлун принялась за собирательство, этот «сбор урожая» примитивных народов. Она «крепко прилаживала рабочую вдовью шапку, бегая по Онон-реке, собирала плоды с диких яблонь и черемух… копала коренья судуна и кичигина и кормила детей». Известно также, что в Забайкалье, в его лесах и на горных лугах, повсеместно встречаются рябинники, земляничники и брусничники, которые в урожайные годы могли кое-как утолить голод бедных изгнанников. Можжевеловой палкой Оэлун выкапывала из земли съедобные коренья. Ими, равно как диким чесноком и луком, она кормила своих детей. Подросши, те стали ей помощниками. Они делали из колючек крючки и, стоя на берегу Онона, ловили рыбу. Иногда удавалось поймать лишь несколько никчемных рыбешек, но порой попадались ленки и хариусы, довольно распространенные в водах Забайкалья. Все добытое отдавалось матери.

Так шла жизнь семьи-изгнанницы. Те, кто оставил ее на берегах верхнего Онона, вероятно, надеялись, что, брошенная на произвол судьбы, она погибнет от голода и нищеты. В самом деле, велики ли были шансы выжить у вдовы и сирот в том безжалостном обществе и в не менее жестоком климате? Но они уцелели, так как в их жилах текла кровь суровых людей того грозного мира.

Все игры детей проходили по правилам охоты или войны. Другом Темучжина был соседский мальчик по имени Чжамуха, принадлежавший монгольскому племени джардаран. Темучжину было одиннадцать лет, когда Чжамуха ему подарил — в Чингисовом эпосе это специально уточняется — бабку из кости косули. Темучжин, в свою очередь, дал Чжамухе такую же бабку, но только медную, и вместе они играли на льду Онона.

Когда наступила весна, мальчики начали упражняться в стрельбе из их небольших деревянных луков. Чжамуха сделал себе стрелу-свистун (ойри) из склеенных рогов бычка-двухлетки с просверленными в них дырочками, а Темучжин смастерил себе стрелу «с кипарисовым лобком». И эти игрушки уже являлись оружием.

Неожиданно семью изгнанников потрясла ужасная трагедия.

Темучжин убивает своего брата

Поступки молодых дикарей, каковыми являлись Темучжин и его братья, бывали неожиданными и жестокими, что неудивительно при том воспитании. Не чужды были отрокам зависть и обиды, которые нищета и изолированность семьи только усугубляли.

Главной причиной взаимной неприязни было то, что Есугаевы отпрыски имели разных матерей: Оэлун, у которой было четверо сыновей, из коих старшим являлся Темучжин; а также Сочихэл, родившая Бектера и Бельгугая. Соперничество началось довольно скоро. Монгольский эпос о нем повествует столь же откровенно, сколь и безжалостно.

Как-то раз Темучжин, его младший брат Хасар и их два полубрата Бектер и Бельгутай поймали блестящую рыбку-сохосун и стали ее друг у друга отнимать. Двое последних оказались сильнее, и добыча досталась им. Придя домой, Темучжин и Хасар пожаловались матери:

— Бектер с Бельгутаем отобрали у нас блестящую рыбку.