Чингисхан. Сотрясая вселенную

Пока они тут убивают друг друга, сражение готов против гуннов набирает максимальный размах: уже ударили в спину и во фланги спрятанные войска, поэтому ни о какой обороне и даже бегстве у гуннов не идёт и речи. Примитивная ловушка, реализованная с творческим подходом, петлёй наложилась на шеи гуннов и надёжно стянулась, поэтому все их панические метания лишь туже затягивали петлю, лишая их и шанса на выживание.

– Я хочу знать твоё имя, гот! – выкрикнул гунн. – Я хочу знать, кого сейчас убью!

Но Эйрих вновь не стал вступать в беседы с покойником, решив, что надо разобраться с ним побыстрее.

Начать он решил с грубого лобового удара щитом – гунн не повёлся на примитивный приём, а ушёл назад и влево, вновь попробовав ударить по оружию Эйриха.

Звякнул металл, а затем меч лишился острия. В целом удачный удар пришёлся на нижнюю часть бородки топора, подставленного Эйрихом буквально в последний момент.

Гунн не растерялся и ударил Эйриха кулаком левой руки по лицу, заставив отшатнуться. Рывок в сторону – копьё в руках гунна.

– Меня зовут Улдин – если тебя спросят твои боги, знай, что тебя убил я, – с усмешкой заявил гунн.

Ситуация не стала зеркальной предыдущей, потому что у Эйриха есть щит, но всё равно, шансы на победу резко упали, потому что щит – это не гарантия.

И сразу стало видно, что гунн владеет копьём не хуже, чем мечом: уколы были замысловатыми и быстрыми, правда, Эйрих не увидел в них ничего нового и оригинального.

Подставляя щит под углом, Эйрих пытался сократить дистанцию, но гунн успешно рвал её, несмотря на ранение ноги и дорожку крови, оставляемую на утоптанной земле. Время играло на стороне Эйриха, поэтому он тоже не гнал события, хотя у него уже выработался план по надёжному и зрелищному убийству гунна...

Поединок шёл своим ходом, а обстановка вокруг сильно изменилась, ведь гуннов становилось всё меньше и меньше, а готы заняли всё пространство вокруг деревенской площади.

Идея Эйриха была в вооружении всех воинов копьями и щитами, что и было проделано. Когда всадники лишены возможности манёвра, а вокруг полно копейщиков, расклад строится явно не в пользу всадников. Тактика беспроигрышная, ведь гунны не могли не то, что организоваться для отпора, но даже использовать свои хвалёные луки.

Ловко отбивая уколы щитом, Эйрих непременно пытался сократить дистанцию, делая вид, что это его единственный шанс на победу, а гунн Улдин пытался нанести укол хоть в какое-нибудь уязвимое место, потому что понимал, что у него не так много времени, прежде чем он начнёт терять силы от потери крови. Ещё и рана на ноге не помогала сохранять концентрацию...

Решив, что гунн достаточно ослаб, Эйрих выждал следующего укола и подставил щит под прямым углом. Наконечник скользнул по умбону и врезался в древесину, надёжно там завязнув.

Не дав времени извлечь копьё, он накинулся на гунна с серией рубящих ударов, поразив область левой ключицы противника. Улдин закричал от боли, но не отступил, а наоборот, бросился на Эйриха и завязал борьбу.

Они упали на землю, Эйрих чудом вытащил руку из держателей щита ещё в падении, поэтому вцепился левой рукой в лицо гунна, пытающегося добраться до мальчишеской шеи.

Топором достать врага не получалось, поэтому Эйрих отпустил обмотанную кожаной лентой рукоять и начал щупать свой пояс в области кинжала.

– Лучше бы ты не лез, сопля... – прохрипел Улдин.

Длина рук гунна не позволила Эйриху обеспечить достаточный упор для ослабления хватки на шеи, поэтому надежда была лишь на кинжал, который лежал под неудачным углом и его нельзя было вытащить без усилий. Воздух кончался, лицо Эйриха покраснело, а сознание начало постепенно затухать.

Он мог бы попросить помощи, ведь точно видел несколько воинов, наблюдающих за поединком, но это бы обесценило победу.

Наконец, кинжал был вынут и пущен в ход. Первый удар пришёлся в подмышку гунна, а второй в шею. И третий, и четвёртый, и пятый – все последующие удары пришлись в шею гунна, обагряя Эйриха щедрыми порциями крови.

Хватка вражеских рук ослабла, Эйрих с усилием столкнул с себя истекающее кровью тело, часто задышал, хлебнув немного чужой крови, после чего прикрыл глаза и полежал немного.

За ход боя он не переживал, потому что руководил всем отец, поклявшийся действовать строго по плану.

Повалявшись несколько минут, Эйрих с трудом поднялся на ноги, поднял с земли свои топор и щит, после чего огляделся.

Вокруг было около пяти десятков воинов, все потрёпанные, распаленные, тяжело дышат, но никто из них не был настолько залит кровью, как Эйрих.

– Как щедро ты ему... – произнёс подошедший к гунну Ниман Наус, оценив количество отверстий в шее гунна.

– Эйрих Щедрый! – подхватил какой-то остряк из толпы. – Эйрих Щедрый!

– Эйрих Щедрый!!! Да-да-да!!! Эйрих Щедрый!!! – пришлось по нраву воинам новое прозвище. – Славься Эйрих Щедрый!!!

Неодобрительно покачав головой, Эйрих опустил топор и щит, после чего поплёлся к деревенскому колодцу.

/6 мая 408 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония/