Чингисхан. Сотрясая вселенную

Здоровенный детина, внук покойного Гундимира, после похорон оказался никому не нужен. Это было ясно ещё в момент гибели старейшины, потому что все как-то резко охладели к раненому Альвомиру.

Он умственно отсталый, раненый – зачем такой кому-то? Но Эйрих оценил боевые способности этого гиганта и провёл с ним беседу, напрямую предложив службу в будущей дружине. Пришлось сказать, что Эйрих будет ему как дед, потому что Альвомир очень плохо понимал концепцию службы в дружине.

Пришлось обещать сытную кормёжку, теплое спальное место, а также «блестяшки», то есть, вероятно, блестящие украшения, которые очень нравятся Альвомиру. Женщины его не интересовали, как и богатство. Альвомиру нужны были «блестяшки», вкусная еда, сладости и дом.

Когда Альвомир полностью восстановится, Эйрих использует его как собственного чемпиона, если кому-то придёт в голову бросать ему вызов. В условиях поля боя от Альвомира, судя по всему, мало толку, потому что он слишком глуп для этого, но в поединке один на один он крайне опасен.

Гундимир экономил на экипировке своего внука, но Эйрих такой ошибки допускать не собирается. У Марцеллина описывались некие «парфянские катафрактарии». Это конные воины, победившие Марка Красса во время его похода. Конники эти были облачены в тяжёлую броню, с ног до головы, и пользовались длинными копьями. Ужасный лобовой удар сметал даже самых лучших легионеров, потому что никто не в силах выдержать такой натиск.

Но катафрактарии Эйриха интересовали не копьями, а бронёй. Если такую броню способны сделать в Афинах, то она нужна Эйриху.

«Заковать Альвомира в катафрактскую броню, вооружить двуручной секирой…» – представил он картину. – «Его нельзя будет убить, а он сможет убить любого. Ведь будь у него в руках топор…»

Будь у Альвомира на поединке топор, Эйрих бы сейчас не думал. Уже давно бы сыграли по нему тризну, погоревали и забыли.

Кувалда на длинной рукояти – это зрелищно, но медленно. Секира – это оружие поединщика и палача.

– Пошевеливайтесь! – приказал Эйрих. – Нужно пройти как можно дольше до заката!

/28 декабря 407 года нашей эры, Восточная Римская империя, провинция Ахейя, г. Афины/

Перед Эйрихом открылся вид на крупный город, богатый высокими зданиями из белого камня, статуями, храмами, а также толпами горожан.

Эйрих видел китайские города и, следует сказать, они были гораздо больше и более плотно населены. В прошлой жизни он чувствовал угрозу от таких скоплений людей. Потому что чувствовал гнетущую мощь городов.

– Ничему, сука, не учатся, – неодобрительно покачал головой Хумул.

– Ты о чём? – поинтересовался Эйрих, созерцающий эту навевающую философские мысли картину.

– Аларих хотел взять этот город, как я слышал, – произнёс Хумул. – Но жители собрали ему дань и он ушёл. А так окрестности визиготы хорошо пограбили, даже мне, когда они обратно проходили, кое-что перепало.

Бывший охотник залез под воротник и извлёк на свет золотой крест на бечёвке.

– Видал, да? – спросил он.

– Дорого стоит, наверное, – хмыкнул Эйрих.

– Золото чистое, – со значением произнёс Хумул. – Выменяю на бабу молодую.

– Я бы не показывал такое в этом городе, – произнёс Татий, стоящий рядом с Эйрихом.

– Это почему это? – нахмурился Хумул.

– Явно же с попа какого-нибудь снято, – пояснил Татий. – Такие вещи у простых людей не водятся… и да, действительно дорого выглядит. Это точно испортит отношение.

– Римлянин прав, – поддержал чужака Ниман Наус. – Они же очень обижаются, когда мы грабим церкви… Напомним об этом – быть беде.

– Аларих, как говорят, благочестивый христианин, – покачал головой Эйрих. – Он не мог позволить грабить церкви.

Как-то ведь Хумул получил этот крест от воинов Алариха. Может, украл, но это на него непохоже. Скорее, выменял на что-то интересное или выиграл в кости.

– Набег – это набег, – усмехнулся Наус. – За всеми не уследишь…

– Никому больше не показывай, пока не вернёмся домой, – приказал Эйрих Хумулу. – Если хочешь бабу – я тебе куплю из своих денег. Если продадут, конечно. Но крест отдашь.

– Мне без разницы, – пожал плечами Хумул. – Но чтобы баба была молодая, иначе никакого тебе креста.

– Договорились, – ответил Эйрих. – Так чему они ещё не научились?

– А, – вспомнил изначальную тему Хумул. – Стены низкие, воинов мало. Можно взять даже пятью-шестью тысячами…

«Половину тумена на такой город?» – посмотрел Эйрих на Афины. – «Да, Хумул прав. Если заблокировать море… А, это и не нужно, потому что осады не будет. Можно взять с наскока, пройти в центр и…»

Центральная площадь города выглядела настолько… настолько неприятно, что Эйриху вдруг захотелось сжечь там всё.

Тряхнув головой, он подавил жгучее желание разрушать.

– Что, пойдём? – спросил Татий. – До вечера найдём ночлег, желательно на окраине…

– Знаю такое место, – произнёс Виссарион. – Господин, лучше сразу позаботиться об этом, чем потом шататься впотьмах.

– Идём, – позвал всех Эйрих, а затем посмотрел на воинов у обоза. – Следите за грузом! Здесь полно воров!