Чингисхан. Верховный властитель Великой степи

Имеющиеся в нашем распоряжении древние источники не оставляют и тени сомнения в том, что вплоть до своей кончины (примерно в 1171 году) Есухэй-батор «был государем большинства монгольских племен. Его старшие и младшие родичи, т. е. дядья и двоюродные братья, все (были ему) послушны и подвластны и единодушно из своей среды поставили его на царство. Он был причастен к отваге и храбрости. (Есухэй-батор) много воевал и сражался с другими племенами монголов, и в частности, с племенами татар, точно так же с хитайскими (чжурчжэньскими. – А. М.) эмирами и войсками. Молва о нем распространилась в окрестностях, имя его прославилось, и стал он признаваем и почитаем у всех»[174].

И в анналах истории имя Есухэй-батора осталось не только потому, что он был отцом Чингисхана. В критический момент для улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы) он смог сохранить его единство, оказывал достойное сопротивление главным врагам – татарам и цзиньцам; его дальновидная политика в отношении вождя хэрэйдов Торил-хана (Он-хана, Ван-хана), которого он поддержал в борьбе за престол, обеспечила его сыну, Тэмужину-Чингисхану, поддержку хэрэйдов на первом этапе его борьбы по собиранию и объединению всех монгольских племен.

Таким образом, слава его сына, посмертно распространившаяся и на него, вполне заслуженна. Именно поэтому, как сообщает нам «Юань ши», Хубилай-хан, император Юаньской Монгольской империи, в 1266 году, возвеличивая своего предка по принятым в его державе китайским канонам, постановил именовать Есухэй-батора посмертным именем Ле-цзу, что в переводе с китайского означает «Прославленный предок», и титуловать его Шэнь-юань хуанди – «Божественным императором-основателем династии».

Глава четвертая «Близкие люди – скорпионы…» [175] (1171–1178 гг.)

«В глазах твоих огонь,

Ты ликом светел

И мудр не по годам.

Вот почему тайчуды

так тебя не любят!»

Сорхон шар[176]

Очевидно, что Мунлиг, о котором говорилось выше, неслучайно оказался рядом с Есухэй-батором в последние минуты его жизни. Мунлиг и его отец, старик Чарахи, были приближенными Есухэй-батора, а их племя хонхотан входило в состав улуса «Хамаг Монгол» (Все Монголы). Именно в этой связи следует понимать то, что в своих последних словах Есухэй-батор завещал Мунлигу: «Ты позаботься о младших братьях своих, оставляемых мною еще малыми, о старшей невестке своей[177], которая станет вдовой. Сына моего Тэмужина поскорее возьми и привези…»[178]

Выполняя волю Есухэй-батора, «Мунлиг пришел к Дэй сэцэну и молвил: “Брат старший, Есухэй[179], по сыну своему истосковался, и я приехал, чтоб его забрать”.

И отвечал ему тогда Дэй сэцэн: “Коли скучает сват по сыну, мы Тэмужина тотчас же домой отправим. Но вскорости ему прибыть обратно надлежит”. Мунлиг выслушал эти слова и повез Тэмужина в отчину»[180].

«Узнав о кончине Есухэй-батора, Тэмужин пал наземь, убиваючись. Старик Чараха из рода хонхотан увещевал его, приговаривая:

“Зачем ты бьешься так тайменем рыбой? —
Мы сильную дружину собрать могли бы.
Об этом разве мы не говорили?
Об землю рыбой бьешься – вот буянство!
Единое создать степное ханство
Не раз ли навсегда мы порешили?”

Так увещевал старик Чараха Тэмужина, пока тот не успокоился и не перестал рыдать»[181].