Чиновничье болото

Алексей Владиславович обрадовался не меньше: в R не так часто встретишь свободные уши, которым можно рассказать про работу и дом, дом и работу. Он делал вид, что слушает весь тот поток сознания, но не решался остановить Алексея Владиславовича. Это был чуть ли не единственный человек, который отнёсся к нему дружелюбно.

Алексей Владиславович охотно согласился показать ему, что такое силентиум и как его производят.

К его огромному удивлению, Алексей Владиславович предложил прогуляться на улице, а не блуждать подвальными лабиринтами.

— А чего бояться-то? — спросил Алексей Владиславович и тут же ответил на свой вопрос. — Гигантские жабы ходят по городу ночами, да и я не выхожу без оружия. Народ в целом здесь смирный, преступности практически нет. Так что мне не страшно. Пускай другие боятся.

Спустя какое-то время он уже шёл за Алексеем Владиславовичем, предвкушая массу приключений на свою накачанную пятую точку. Дорога в фармацевтический цех шла наверх, а не лабиринтами. Ещё немного и они поднялись на поверхность. Он слегка вздрогнул: они вышли возле того самого жуткого кинотеатра, который он увидел в свой первый день прогулки по R.

— Спокойно, — подбодрил его Алексей Владиславович и завел его в здание.

Внутри было темно, но темнота его не испугала. Он уже привык к странному образу жизни здешних обитателей. Но тут ему в ноги уперлось нечто мягкое, липкое и одновременно тяжелое. Алексей Владиславович посветил своим фонарём, и перед их взором предстала оторванная человеческая нога, залитая кровью. На оторванной ноге всё ещё болтались обрывки серой одежды, а на ступне можно было различить остатки разодранной обуви.

— Вот чёрт! — выругался Алексей Владиславович. — Опять кто-то задержался допоздна и не успел закрыть двери!

Он перетащил ногу в непроглядную тьму, а потом накрыл её невесть откуда взявшимся брезентом.

— Завтра приберу, — не дожидаясь вопросов, сказал Алексей Владиславович.

Обернувшись на своего спутника, застывшего на месте с квадратными глазами, он нехотя прибавил:

— К сожалению, у нас такое бывает. Иногда кто-то задерживается допоздна и становится ужином для гигантских жаб. Но сейчас день и вам нечего бояться, — с этими словами он направился в темноту. Пройдя несколько метров и обнаружив, что его спутник остался в темноте, выругался. По цензурным соображениям я не могу привести весь монолог, но «жабы», «бездельники» и «тряпка» в нём было самое мягкое. Выругавшись, Алексей Владиславович снова несколько смягчился:

— Идем, салага. Говорю же: они выходят только ночью — сейчас бояться нечего.

Минут пять они шли молча. Наш герой не в силах был выдавить ни слова. Не каждый день, однако, натыкаешься на оторванные человеческие ноги. К горлу подступал противный слизкий ком тошноты. Когда ком наконец отступил, наш герой решился заговорить:

— В мой самый первый день Илья Иванович говорил, что жабы ничего не оставляют от человека, пожирают всё полностью. Поэтому и не могли долго определить, почему пропадают люди… — он сам удивился своей памяти.

— А они и не оставили бы, — лениво и равнодушно отозвался Алексей Владиславович. — Этот бедняга руками и ногами вцепился вон в те горы хлама, — он машинально повернулся в ту сторону, куда Алексей Владиславович посветил фонарём. — Нога несчастного запуталась в куче мусора, а твари были настолько озлоблены и голодны, что не заметили, как протащили свою жертву, оторвав ей ногу.

— А какие они?

— Кто?

— Гигантские жабы.

— Аааа… Жабы как жабы, только ростом с быка. Или медведя — я точно не помню. Ну ещё издают такие звуки, как будто шипит поломанный кран.

— И часто они на людей нападают?

— Они нападают на всё, что движется, — резко оборвал Алексей Владиславович и замолчал. Чувствовалось, что ему не очень нравилось поддерживать разговор на данную тему.

Он решил больше ничего не спрашивать про жаб, и путники молча дошли до подпольного в буквальном смысле слова цеха.

Входом в цех оказалась огромная железобетонная дверь с кодом. Алексей Владиславович набрал нужную комбинацию цифр, и на нашего героя хлынуло амбре то ли больницы, то ли анатомического театра (когда-то, еще в студенчестве, была у него красотка из меда, которая раз устроила ему экскурсию в это замечательное заведение; он тогда упал в обморок и посему не любил вспоминать о том эпизоде, а с красоткой, ставшей свидетельницей его потрясающего мужества, быстро, по-сволочному расстался). К горлу снова подступил противный слизкий ком тошноты, но он сдержался и на этот раз.