Чёрч

«А теперь найдём моего парня, чтобы он утянул меня за собой в тёмные воды».

Она надела шорты и, наконец, застегнула рубашку, но нигде не могла найти ботинки. У нее закралось подозрение, что на них спит Джош. Ей не хотелось его будить, да и вряд ли бы у нее это получилось. Она распустила конский хвост и, глядя на то, как храпит Джош, встряхнула своими мокрыми волосами.

Где-то позади нее хрустнула ветка. Повернувшись, она увидела, как из-за дерева вырос полностью одетый Чёрч. Исчез даже намек на ту страсть, какую он демонстрировал всего пару минут назад; его взгляд снова был устремлён вдаль. Она усмехнулась и вытащила из заднего кармана зажигалку и сигареты. Прикурив одну, она подошла к нему. Встав к нему почти вплотную, она уставилась на него, и их обоих окутал дым ее сигареты.

— Теперь я тебя знаю, Чёрч, — прошептала она. — Тебе от меня не спрятаться.

Он на нее не глядел. Нисколько не признавал факта ее существования. Эмма широко улыбнулась и, преодолев оставшееся между ними расстояние, прижалась грудью к его груди, бедрами к его бёдрам и засунула руку в карман его джинсов. Это привлекло его внимание и он, наконец, перевел взгляд на нее.

— Не волнуйся, — вздохнула она и выхватила из его штанов ключи. — Я поведу.

Они вместе пошли к машине. Без обуви она еще острее осознавала, насколько он выше — с ее ростом это было довольно редкое явление. Она проскакала вприпрыжку оставшиеся до машины несколько шагов, затем отперла двери и опустилась на водительское сиденье.

Чёрч занял свое место более сдержанно, но затем протянул руку и выдернул у нее изо рта горящую сигарету. Сигарета выпорхнула из его открытого окна.

Эмма завела двигатель и рванула с места. Машина резко крутанулась на сто восемьдесят градусов и повернулась в направлении дома. Эмма вела машину быстро и экстремально, но судя по реакции Чёрча, она с таким же успехом могла и степенно ползти.

— Теперь ты можешь со мной поговорить, — сообщила она ему. — С помощью настоящих слов. Твой язык был у меня во рту, так что я знаю, что он работает.

Эмма не могла сказать наверняка, но ей показалось, что он улыбнулся. Уголок его губ слегка дернулся.

— Думаю, тебе нравится меня слушать. Это потому что никто с тобой не разговаривает? Или потому, что все остальные несут всякую чушь?

Тень улыбки исчезла, и Эмма кивнула головой.

— Не представляю, как можно разговаривать с Джерри, — вздохнула она и, проведя пальцами по своим густым волосам, попыталась перекинуть их через плечо. — Он хороший и все такое, но, по сути, он — живое воплощение однопроцентного молока. И даже не спрашивай, на что похожи разговоры с моей матерью.

Всю оставшуюся дорогу домой они молчали. Ей нравилось думать, что они оба довольны. Вечеринка оказалась полным провалом, но вечер прошёл вполне удачно.

Возможно, она слишком уверилась в своем умении его понимать. Эмма была склонна полагать, что знает ответы на все вопросы. Тяжелое прошлое и разбитое настоящее, а как же иначе? Поэтому она не остановилась и не задумалась перед тем, как снова заговорить.

— От чего ты перестал говорить? — спросила она, подъезжая к дому.

Чёрч снова ушел в себя, и Эмма сама не заметила, как поставила машину на ручной тормоз.

— Тебя кто-то обидел? К тебе кто-то прикасался? Или это ты прикасался?

Не успела она моргнуть, как Чёрч выскочил из машины и был уже на полпути к дому. Девушка с минуту в изумлении смотрела ему вслед, а потом поспешно сорвалась со своего места. Она наступила на острый камень и чуть не упала. Выругавшись про себя, она допрыгала до дома.

Чёрч стоял у двери, не желая на нее смотреть. Именно не желая, она кожей чувствовала его неприятие. Его ключи были у нее, поэтому он не мог попасть в дом.

— Прости, — выдохнула она, копаясь с ключами в поисках нужного. — У моего мозга есть собственный разум, понимаешь? Или нет. Или он давно выкипел. Я не знаю. Что бы там ни было, это не мое дело. На самом деле мне все равно. Я просто... сказала.

Она открыла дверь, и Чёрч пронесся мимо нее, чуть не сбив с ног. Она выронила на пол ключи и свирепо уставилась на его удаляющуюся по коридору спину. Эмма быстро закрыла дверь и поспешила за ним.

— Ладно, не впадай в истерику лишь потому, что я сказала тебе что-то не приятное, — догнав его, огрызнулась она. — Я не очень хорошо понимаю, когда со мной играют в молчанку, но уже довольно неплохо с этим справляюсь, так что думаю, только это уже большое преимущество.

Ничего. Боже, как же она разозлилась. Они хорошо провели вечер, Эмма в этом не сомневалась. И вот теперь всё это пойдёт прахом из-за ее глупой болтовни и его несчастных понтов? Это несправедливо. Её наказывают за то, что она его не понимала, не знала, как с ним разговаривать. Он должен был дать ей возможность научиться, шанс лучше его понять. Шанс не допускать ошибок.

Не дав ему добраться до комнаты, она схватила Чёрча за руку и, рывком развернув к себе, прижала его к стене между дверями их комнат.