Чёрная кошка

«В левой зале крайний столик у окна с четырех часов стоял за миллионером Ив. Вас. Чижевым, бритым, толстенным стариком огромного роста…

Меню его было таково: порция холодной белуги или осетрины с хреном, икра, две тарелки ракового супа, селянки рыбной или селянки из почек с двумя расстегаями, а потом жареный поросенок, телятина или рыбное, смотря по сезону. Летом обязательно ботвинья с осетриной, белорыбицей и сухим тертым балыком. Затем на третье блюдо неизменно сковорода гурьевской каши. Иногда позволял себе отступление, заменяя расстегаи байдаковским пирогом — огромной кулебякой с начинкой в двенадцать ярусов, где было все, начиная от слоя налимьей печенки и кончая слоем костяных мозгов в черном масле. При этом пил красное и белое вино, а подремав с полчаса, уезжал домой спать, чтобы с восьми вечера быть в Купеческом клубе, есть целый вечер по особому заказу уже с большой компанией и выпить шампанского. Заказывал в клубе он всегда сам, и никто из компанейцев ему не противоречил. — У меня этих разных фоли-жоли, да фрикасе-курасе не полагается… По-русски едим — зато брюхо не болит, по докторам не мечемся, полоскаться по заграницам не шатаемся. И до преклонных лет в добром здравье дожил этот гурман». Культура еды и пития прервалась у нас в 17 году. Забылась богатая история русской кухни. Многое надо открывать заново. Но открывать надо. Один из путей для исследователя — русская литература. Писатель Иван Шмелев пишет в одном своем эссе о богатейшей русской кухне и с восхищением перечисляет названия только тех блюд, которые готовились в дни Великого поста. Не только сами блюда, но даже некоторые слова нам совершенно не знакомы.

«…А жареная гречневая каша с луком, запить кваском! А постные пирожки с груздями, а гречневые блины с луком по субботам!.. А кутья с мармеладом!.. А миндальное молоко с белым киселем! А кисель клюквенный с ванилью!.. А великая кулебяка на Благовещенье с вязигой, с осетриной!.. А калья, необыкновенная калья с кусочками голубой икры, с маринованными огурчиками…» С ума сойти! 

Как научиться пить и не пьянеть?

У каждого свои секреты, общей формулы не выведешь. Я, например, могу напиться при трех условиях: если хороша выпивка, если вкусная закуска и если у меня хорошее настроение. Тогда только чуть-чуть теряю контроль и равновесие. Помню, когда умерла мама, я решил на поминках напиться — утопить горе в вине. Ничего не получилось.

Например, грузины пьют за праздничным столом огромное количество вина. Как правило, белого сухого, оно полегче, чем красное. Вот считайте: не меньше, чем тридцать тостов — значит тридцать полных стаканов вина. Советских граненых стаканов граммов по 150. Ну, конечно, хитрят, не допивают, оставляя на дне стакана граммов по десять… Можно отлучиться в туалет, пропустить пару тостов… Напиться за грузинским столом — позор. А если напьется тамада — позор неслыханный.

Обедаем мы однажды в перерыве между съемками в какой-то столовой, в Батуми. За соседний стол сел человек, простенько одетый, деревенского вида. Ему принесли стаканов десять горячего какао. Он достал из кожаной потертой сумки сверток в промасленной бумаге. Развернул, там оказалось сливочное масло. С полкило примерно. Он брал столовую ложку масла, размешивал его в стакане и выпивал его. И так все десять стаканов.

У кого только я не спрашивал: что это было? Пока один грузин не объяснил: это был тамада! Он готовился к вечернему застолью.

Как я понял: он «смазывал» свое нутро, чтобы алкоголь не впитывался в стенки желудка и не попадал в кровь…

Терпеть не могу пьяных, ни мужчин, ни женщин. Особенно — женщин; фу, какое это отвратительное зрелище! Рассуждаю как грузин: какой же ты мужчина, если можешь напиться до скотского состояния?

Пить можно всем, Необходимо только, — Знать где и с кем, За что, когда и сколько! писал Расул Гамзатов (вольный перевод стихотворения поэта Древнего Востока). Никакие, самые изысканные блюда не полезут в горло, если нет сотрапезника, человека, который поможет по достоинству оценить творение повара и поддержать приятный разговор. Как-то в Думу зашел знакомый священник, отец Иннокентий, правнук святого Иннокентия Аляскинского. Пообедали с ним в думском буфете. За соседним столом обедал в одиночестве Григорий Явлинский. Закончив ужин, встав из-за стола и проходя мимо Явлинского, отец Иннокентий поклонился ему и сказал: — Ангела-сотрапезника вам!

Глава вторая. Высоцкий

В одной связке

Трудно передать, как много значил для меня Высоцкий. День 25 июля 1980 года черной чертой разделил жизнь на две неравные части: до и после. Та, что «до», освещена и освящена! — светлым образом Высоцкого.