Чёрная мадонна

– Захотел и сделал. Не бери в голову, иди спать. Хотя нет. Я попытаюсь тебе объяснить. Алик всё же был моим единственным другом. Всю мою жизнь. Если бы я был на его месте, а он – на мом, думаю, он так же помог бы тебе.

– Не верю. Вернее верю, но думаю, что не только поэтому.

– Правильно делаешь, что не веришь. В тот вечер, когда Алик познакомился с тобой, он всего лишь перехватил меня на пути к тебе. Сказал, как отрезал:

– Стой. Не подходи. Это моя добыча.

У неё выплыла в памяти та сцена знакомства с Аликом в мастерской. Но разве, увидев его, она могла обратить внимание на кого- то ещё. Все остальные слились для неё в безликую массу.

– Я хорошо знал Алика. Был уверен, что это будет лишь мимолётный роман. А человек я терпеливый. Думал дождусь того момента, когда Алик исчезнет из твоей жизни и начну всё сначала. Никому в голову не могло прийти, что такой человек как Алик, способен на женитьбу. Дальше уже было без вариантов. Что же, я, как видишь, дождался того, что Алик исчез из твоей жизни. Никогда не думал, что это станет такой трагедией. Да, я люблю тебя. Да, я хочу тебя. Но не так. Я действительно, хочу начать всё с самого начала. А к этому ты ещё не готова.

Из страны выезжали тяжело. Обилие различных бумаг, справок, согласований, разрешений просто пугало. Но они прошли и через это. В аэропорту всё удивлялись тому, что у них так мало багажа. Только картины и детские вещи. Тем не менее к ним почему-то было много вопросов. Явно неспроста. Бывшая жена «расстрелянного валютчика» просто была под колпаком спецслужб. Таможенники придрались даже к картинам, которые они везли с собой. Несмотря на то, что все соответствующие бумаги им были представлены, они захотели видеть сами работы.

В документах чётко было указано, что эти полотна не представляют никакой художественной ценности. Но, похоже на то, что таможенники плохо верили в это. Их вкусы, конечно же, не могли быть шире, чем любовь к работам Шишкина, увековеченным на обёртке «Мишки косолапого», но они хотели ещё раз лично убедиться в том, что выезжающие не лишают страну художественных шедевров. Их несмолкающий хохот, который прозвучал, когда они увидели сами картины, долго звучал в их ушах:

– Вам что делать нечего? Зачем тащите с собой эту мазню?

Макс был предельно спокоен. Просто молчал и улыбался. Разводил руками. Всё это можно истолковать примерно так, что «вы уж простите меня дурака». Вслух он выдал лишь одну фразу.

– Это просто дорого нам. Как память о друге.

      Мало кто из таможенников поверил бы тогда в то, что эти шедевры русского авангарда стоят баснословных денег. Именно они смогли обеспечить им безбедное существование в первые годы.

      Она ничего не спрашивала о том, откуда эти картины. Только потом Макс рассказал ей о том, что примерно за месяц до того, как начался весь этот кошмар, Алик заходил к нему с этими холстами. Тогда они ещё были в рамках. Кипя от возмущения, Алик рассказывал, что сейчас поступило указание вычищать запасники музеев. Предназначенные к уничтожению эти работы предлагали выкупить нескольким коллекционерам. За копейки. Все отказались. Он говорил:

– Ты не представляешь, какие шедевры обрекли на выброс и разрезание. Филонов и Кандинский вообще никем всерьёз не воспринимались. Одолжил у приглашённых, на этот, так называемый, аукцион, немного денег. Что смог, выкупил. Надо сейчас заехать домой и быстро вернуть деньги. Обещал, что отдам в течение дня. А это пусть пока побудет у тебя. Ищу толкового реставратора. Говорят, он будет в Москве через пару месяцев. Тогда и заберу.

      Кто же знал, что через пару месяцев Алику будет совсем не до этих картин. Тогда же Макс объяснил ей, что боялся её реакции на таможне.

– Ты знаешь, может они ничего не понимают в искусстве, но прекрасно читают на лицах. Если бы ты заранее знала бы об этом, твоё лицо неизбежно выдало бы нас.

А ещё они везли с собой работы самого Алика. Как память о нём. К счастью, он не держал их дома. А о том, что у него была ещё и арендованная на пару с другим художником мастерская, в органы видимо никакой информации не поступало. Да если и поступала, то не картины интересовали милицию и прокуратуру. Тот художник ещё долго благодарил их за то, что избавили его от этого хлама, плохо понимая зачем им понадобились дурацкие работы этого «никчёмного художника». Откуда же ему было знать, что они окажутся на Западе такими востребованными. А ведь Алик и сам всегда так уничижительно отзывался о них.

Чужбина всегда есть чужбина. В какой бы стране вы не осели бы жизнь здесь никогда не будет для вас лишена привкуса горечи. Её муж заранее знал, что они поселятся в Виши. Здесь жил его дядя. Волею судеб он оказался здесь, когда закончилась Вторая мировая война. Дядя называл Виши «оклеветанным» городом. Его рассказы о том, что здесь творилось, когда закончилась фашистская оккупация Франции, представляли собой, наверное, один из самых потрясающих документов эпохи. Располагая небольшой суммой денег, он смог на недвижимости Виши сделать себе целое состояние.