Чёрная мадонна

– А что ты думаешь о Христе? – как бы невзначай спросил он. – Что бы ты сказал о нем?

Джесс выпрямился.

– Я не слишком хорошо его знаю. Но мне почему-то кажется, что в целом он очень даже хороший. Хотя ростовщикам наверняка не понравилось то, как он крушил их лавки, и я считаю, что это не слишком хороший пример для других. А ты как думаешь?

Феликс улыбнулся, и Джесс залился краской.

– Ну, я, конечно, не уверен. Наверно, мне стоит лучше изучить Иисуса. А пока… – Он не договорил.

– А пока что?

– Когда я повзрослею, мы с мамой совершим поездку в Индию. Я хотел бы заняться йогой. А еще я хочу изучить ранние веды и все упанишады. Я хотел бы пойти по стопам великих индийских мудрецов.

С этими словами Джесс воздел к небу руки и, подставив лицо солнцу, процитировал Рамакришну:

– Ветры благодати божьей дуют вечно, чтобы мы поднимали наши паруса.

Феликс на минуту притих, затем спросил:

– Скажи, Джесс, а твоя мама про все это знает?

Мальчик с озабоченным видом повернулся к нему.

– Что вы, дядя Феликс, нет, конечно. Я пока ей ничего не говорил. Она и Кришна не слишком хорошо ладят друг с другом. Я надеялся, что вы поговорите с ней. Ведь я никак не могу поехать в Индию без ее разрешения.

Интересно, задался про себя вопросом Феликс, откажется ли Джесс от интерната, если мать не даст на то согласия.

– Дело в том, Джесс, – произнес он, – что родители всегда волнуются, когда их дети впервые идут в школу. Особенно переживают матери.

Вид у мальчика был озадаченный.

– Ты хочешь сказать, что родители отпускают их одних?

Феликс рассмеялся, пытаясь превратить разговор в шутку.

– Разумеется, Джесс, а как же иначе?

– А детям при этом не грустно? Разве они не плачут по ночам?

– Кто-то плачет, – согласился Феликс. – Но, как правило, недолго.

– Дядя Феликс, – произнес Джесс, – я бы плакал целую вечность.

– Неправда, – возразил Росси, ласково взъерошив волосы мальчика, и поспешил сменить тему разговора.

Когда они вернулись на виллу, Симон уже уехал, пообещав вернуться, как только понадобится. Феликс с Мэгги закрылись в гостиной и, расположившись на диване с обивкой в цветочек, имели долгий разговор, правда, не о школе. Феликс решил, что такое серьезное дело лучше отложить до утра.

Вместо этого он набрал туринский номер и пригласил к телефону отца Бартоло. Это был тот самый священник, который стал присматривать за ними одиннадцать лет назад, когда Феликс со своей командой изучал плащаницу. Бартоло тогда разгадал их секрет и перед самым рождением Джесса нанес визит Мэгги. Если он согласится приехать снова, то вполне сможет объяснить Мэгги, кто такой на самом деле Джесс.

Правда, самой Мэгги он про это не сказал. Она решила, что Росси звонит Бартоло лишь потому, что встретил Сэма, страдающего амнезией. Оставив Джесса не попечение Антонеллы, Мэгги и Феликс взяли такси и покатили в город – сначала по виа Семпионе, затем вокруг скалы под названием Ла Рокка, затем мимо общественного пляжа и теннисных кортов. Приехав в Арону, они сели на поезд до Турина, где снова взяли такси, планируя сначала заглянуть в отель «Виктория», а затем захватить по пути назад и отца Бартоло.

Глава 18

Сэм шагнул к себе в номер. В лицо тотчас больно ударило солнце. Он прищурился и не сразу увидел тех, кто был в комнате. В первые мгновения глаза различили лишь белый потолок и белые колонны, зеленые стены, белые занавески на огромном, во весь рост, окне у них за спиной, через которое в комнату лился поток солнечных лучей. Он прошел по бледным лилиям на темно-зеленом ковре и встал рядом с креслом, обтянутым тканью в розовую и желтую полоску. Они смотрели на него пристальным взглядом, но никто не проронил ни слова. Затем какая-то женщина поднялась и шагнула ему навстречу. Только тогда он смог ее рассмотреть. Чернокожая. Феликс про это умолчал. Глядя на нее, трудно было сказать, кто она. Не такая соблазнительная, как Корал, не такая изнеженная, как Франческа и Аделина, не такая вульгарная, как какая-нибудь портовая шлюха. Пока Феликса не было, Сэм немного прогулялся городу и во время этой прогулки выяснил, что говорит по-итальянски. И сделал вывод, что Турин просто кишит проститутками из Африки. Почему, этого он не знал. Но Мэгги не имела с ними ничего общего.

Для Сэма она была чистым листом бумаги. Он ничего не мог сказать о ней. Единственное, что он знал: это та самая женщина, про которую на второй странице инструкций Брауна было сказано, чтобы он даже не пытался ее трахнуть. А жаль, потому что стоило ему увидеть ее лицо, как он с трудом подавил в себе желание сгрести ее в охапку и утащить в спальню. Ибо она была прекрасна. Вернее, ее глаза. А вот черты лица самые заурядные. Даже та проститутка в Джерси дала бы ей сто очков вперед. И все-таки он хотел ее.

Мэгги подошла к нему и потрогала его лицо, как будто желала убедиться, что это не наваждение. На какой-то миг у него возникло ощущение, будто все эти годы ему страшно хотелось домой – и вот наконец он вернулся. Странная мысль, подумал Даффи.

– Сэм? – спросила она.

– Привет, – отозвался он.