Чёрная мадонна

В какой-то момент она решительно поднялась с колен и, глядя ему в глаза, поведала историю, которую он уже знал. Феликс сотворил клон Иисуса. Она стала его матерью, потому что на тот момент была девственницей, что, впрочем, неудивительно. Если подумать хорошенько, то иначе и не могло быть – Феликс наверняка выбрал бы девственницу. Более того, сказала Мэгги, Господь сотворил чудо – он вновь сделал ее девственницей, как и Марию. Это, как и многое другое, служит подтверждением того, что ее сын – воплощение Бога.

Сэм пытался внимательно ее слушать, хотя это было нелегко. Уж слишком соблазнительные образы возникали в его сознании. Кроме того, он получил информацию, которую ему приказал раздобыть Браун. Клон жив.

Затем Феликс заговорил о каком-то Максе, и священник, похоже, согласился с ним, что этот самый Макс – важная фигура. А еще Бартоло сказал, что был вынужден приехать сюда тайком, потому что вот уже десять лет как Ватикан зорко следит за передвижением священников и монахинь, в чьем присутствии Феликс изучал плащаницу. Судя по всему, кто-то в Церкви сильно сомневается в том, что клон умер.

Примерно половину времени Мэгги спорила с Феликсом, вторую половину – в упор смотрела на Сэма. Наконец она сказала, что Господь вернул Сэма из могилы, чтобы он защитил ее сына. Ага, значит, он заручился ее доверием.

Они подождали, пока Даффи собрал вещи и покинул номер, после чего все сели в такси и поехали на вокзал, откуда, сев в поезд, отправлявшийся в 5:22 вечера, взяли курс на Арону.

В поезде Мэгги сидела рядом с Сэмом и про себя благодарила Бога за то, что к ней вернулся тот, кто любил ее. Об этом она не могла даже мечтать. Сердце гулко стучало в груди, стремительно разгоняя кровь по жилам. Она вновь видела знакомую хитрую улыбку, видела, как ходит вверх-вниз кадык, когда он говорит, как пальцы машинально ерошат волосы на голове. Видеть все это было выше ее сил, и через несколько минут она испугалась, что ей сделается дурно и она опять упадет в обморок.

Почувствовав, как его пальцы сжали ей руку, она подняла на него полные слез глаза. За эти годы Сэм похудел и осунулся, но она все равно ощущала исходившую от него силу. И тоже сжала в ответ руку.

Она точно знала: Сэм ее не помнит. Его чувство юмора куда-то исчезло, он больше не называл ее Мэгги, девочка моя, однако некая незримая связь, существовавшая между ними, сохранилась. Мэгги ощущала ее в его прикосновении, видела в его глазах.

– Скажи, где мы познакомились? – спросил он.

– Я работала у Феликса в Нью-Йорке, горничной. А ты – швейцаром. Тогда меня звали Мэгги Кларисса Джонсон. Здесь же местные жители называют меня Хетта Прайс.

Сэм пристально посмотрел ей в глаза.

– Хетта Прайс. Мэгги мне нравится больше. И сколько лет мы были знакомы?

– Пять.

– И все это время мы были обручены?

К глазам Мэгги подступили слезы.

– Нет, мы обручились с тобой в тот день, когда мы подумали, что ты… умер.

– То есть в тот день, когда родился твой сын?

– Да.

– В Центральном парке?

– Да, Сэм.

Выражение его лица тотчас изменилось, и она поняла, что он задумался о чем-то своем.

– Ты хочешь узнать, кто стрелял в тебя? – спросила Мэгги.

– Именно.

– Те же самые люди, которые хотели убить меня и Джесса, моего сына.

– Что за люди?

– Не знаю. Знаю только, что они работали на мистера Брауна. Феликс рассказал тебе о нем?

Она почувствовала, как Сэм слегка разжал пальцы.

– На Брауна?

– Он жил в пентхаусе, в том же доме, где мы работали. Как оказалось, это был злой, очень злой человек. Ты выполнял для него какие-то личные поручения, а потом и вообще ушел с работы. И остался со мной, чтобы защищать меня. Когда в тебя стреляли, у меня уже начались роды. Вряд ли ты это помнишь.

Сэм ничего не ответил. Он смотрел в окно на проплывающий мимо пейзаж. Интересно, задалась мысленным вопросом Мэгги, о чем он сейчас думает? Сэм молчал до самой Ароны, пока за окном не показались зелень горных склонов, облака, гладь озера и симпатичная набережная небольшого городка.

– Нет, не помню, – произнес он наконец, и было видно, что это не дает ему покоя.

Затем он машинально придвинулся ближе и погладил ей руку. Мэгги мысленно поблагодарила Антонеллу за нитяные перчатки и крем.

Выйдя из вокзала, они поймали такси, и к тому моменту, когда машина вырулила на Виа Семпионе, Мэгги была готова петь от радости. Здесь, на этом прекрасном озере, сотворенном по мановению самого Господа, она будет жить с Джессом и Сэмом, жить в любви, какой никогда раньше не знала. Все их дни и ночи будут наполнены любовью: она будет знать любовь, видеть любовь, ощущать, дарить, получать, источать ее. Благодаря Сэму и Джессу все ее существо исполнится радостью и счастьем.