Чёрная метка

– Ты не впустишь меня в квартиру? – глаза девушки ярко блеснули (прежде он никогда не видел такого странного блеска). Он посторонился в дверях.

Она сделала шаг вперед с несвойственной ей решительностью – это так же заставило его отступить.

– Зачем ты пришла?

– А как ты думаешь?

– Ты принесла известия от старика? Он передумал?

Она нервно пожала плечами, затем поправила волосы и вдруг… расхохоталась. На ее руке хищно блеснул золотой браслет. Очень неприятный на вид. Он никогда прежде не видел у нее такого браслета. Это была полоса блестящего металла, широко охватывающая ее запястье. На металле была изображены два символа: тигр и дракон. Он знал: это были символы триад. После посвящения бойцы триад делала на своих руках такие же татуировки: тигр и дракон. Когда она шевелила рукой, казалось, что фигурки зверей тоже шевелятся, отчего в душе вдруг появлялось очень неприятное чувство.

– Что за гадость ты нацепила себе на руку? – он схватил ее запястье, резко рванул к себе… Тигр с драконом угрожающе зашевелились. Она вырвалась – с непонятной для него яростью.

– Что, нравится? Это мой новый браслет. Я теперь всегда буду его носить. Знаешь, я его даже никогда не снимаю. Он придает мне сил.

– Где ты его взяла?

– Купила! Так просто – взяла и купила, у одного китайца на рынке. А что?

– Почему ты смеешься?

– Ты заставил меня смеяться! Ты… ты до сих пор считаешь, что все просто обязаны кланяться тебе в ноги, подлизываться, передумывать, чтобы не дай Бога тебя не разозлить…

– Дед передумал?

– Нет!

– Тогда зачем ты пришла?

Она неторопливо прошлась по комнате, разглядывая предметы, которые видела уже сотни раз. Глядя на ее фигуру, он вдруг почувствовал бешенство… Конечно же, она это поняла.

– Я пришла потому, что мне надо очень серьезно с тобой поговорить. Это очень важно. Я, кажется, пыталась сказать тебе об этом еще в прошлый раз.

– Если дед не передумал, нам с тобой не о чем говорить!

– Вот как? Совсем недавно ты был другого мнения!

– Убирайся!

– Чего ты злишься? Последний бой принес тебе кучу денег. Он был очень удачный, не так ли?

– И что с того?

– Ты ведь любишь то, что ты делаешь, правда? Ты любишь кровь. И так любишь смерть.

– Бой – это не смерть! Ты ничего не понимаешь в этом!

– А ты? Что понимаешь ты, когда превращаешь людей в собак?

– Дура! Ты не соображаешь, что говоришь! Я не превращаю людей в собак. Да я, если хочешь знать, просто создал самое совершенное в мире искусство боя! Я дал людям то, что они всегда мечтали получить. Ярость схватки и новые физические возможности – ты думаешь, не ради этого они часами гробили себя в спортзале, не добиваясь никакого результата? А я дал им его! Это не превращение. Это – полная замена. Я просто заменяю старые, отжившие, отработанные детали на новые. Речь идет не о превращении – скорей, о новой сборке деталей. Как у роботов, только биологических. Одни детали заменяются на новые, но только другой, более усовершенствованной модели. Из одного существа получается другое – так, словно я Господь Бог! Если соединить качества самого совершенного в мире бойца, и физическую мощь бультерьера, силу его железных челюстей, может получиться очень впечатляющий результат. А если взять ротвейлера – собаку, созданную для убийства? Во всем мире собачьи бои всегда пользовались огромным успехом, на них ставились и зарабатывались большущие деньги. Я просто пошел дальше, вот и все.

– А кем будет твой ребенок? Собакой или человеком?

Он уставился на нее, не понимая, что она говорит. Затем медленно отступил назад.

– Ты об этом хотела со мной поговорить?

– Об этом. Я беременна. У нас будет ребенок.

– Давно ты знаешь?

– нет.

– Это именно то обстоятельство, которое заставило старого придурка вспомнить о какой-то там совести? Ты ведь говорила ему о ребенке? Он из-за этого сошел с ума?

– Возможно.

– Ах ты дрянь! Ты, это ты сломала всю мою жизнь! Сломала из-за какой-то дурацкой, бессмысленной ерунды!

– Что ты говоришь?

– А что я могу сказать?! Неужели ты действительно подумала, что я хочу какого-то там ублюдка? Тем более – от тебя? Неужели ты думала, что все это имеет для меня смысл? Зачем мне ребенок – чтобы он стал таким, как я? Чтобы он видел то, что я делаю?

– Ты можешь ради него измениться….

– А зачем? Я этого не хочу! Я тебя видеть я не хочу! Нет, ты все-таки можешь кое – что сделать. Ты пойдешь и сделаешь аборт, а потом заставишь этого старого ублюдка одуматься, и…

– Я не буду делать аборт.

– Что? – он буквально опешил – за все время их отношений она осмелилась противоречить ему впервые, – что ты сказала?!

– Я не буду делать аборт!

Тогда он ее ударил. Он не хотел – все произошло неожиданно, неожиданно для него самого. Размахнувшись, он ударил ее кулаком в лицо, и она упала, но дальше… дальше произошло нечто невообразимое. Вместо того, чтобы залиться слезами, разразиться рыданиями и проклятиями, и, сидя на полу, сплевывать сопли и кровь, она вдруг вскочила на ноги, как резиновый мячик, и полоснула его длинными ногтями по щеке.