«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Ещё одним существенным отличием майских «Соображений…» от фантазий Резуна является судьба Румынии. Если реальный план предписывал держать против неё активную оборону и только при благоприятном развитии событий на других фронтах нанести по ней удар, то план мифический операцию против Румынии считает чуть ли не главной, потому что, по мысли его составителя, удар по Румынии (по нефтяным месторождениям Плоешти) автоматически означал для Германии гибель, т.к. рейх оставался без горючего.

Способы действий в отношении Венгрии в «Соображениях…» и в «Грозе» Резуна ещё более отличаются друг от друга. Если нанесение удара по Румынии в «Соображениях…» всё-таки признаётся возможным, то против Венгрии однозначно предписывается держать активную оборону. Резун же полагает, что 16-я армия Второго стратегического эшелона, скорее всего, должна была наносить по Венгрии удар, «отрезая источники нефти от потребителя», т.е. Германии [82; 247].

Нет в «Соображениях…» от 15 мая 1941 года и вспомогательных ударов на Кёнигсберг и через Карпаты и Трансильванские Альпы.

Как видим, по своему содержанию «Гроза» Резуна очень сильно отличается от майских «Соображений…». Напрасно А. Бугаёв утверждает, что «вариант В. Суворова во многом совпадает с общим замыслом докладной записки Василевского» [9; 324]. Вряд ли совпадение направления главного удара можно считать «многими совпадениями». Резун – бывший советский офицер. И как бывший офицер, да ещё закончивший разведшколу, в стратегии он что-то да понимает. То, что наиболее значительные силы РККА сосредотачивались накануне войны к югу от Бреста, никогда секретом не являлось. И Резун прекрасно осознаёт, что «местность от Львлва до Берлина по военным понятиям – единый стратегический коридор» [80; 534]. Сложение двух последних обстоятельств дало Резуну возможность интерпретировать их в духе своей теории. Вот и причина появления подобного направления главного удара у британского автора. Реальные советские планы ему были не нужны. И их публикация, в том числе «Соображений…» от 15 мая 1941 года, для него была совсем нежелательна. Когда же она всё-таки состоялась, то Резун предусмотрительно о реальных советских планах помалкивает, прекрасно понимая, что они опровергают его построения.

Но его последователи в России не столь предусмотрительны. Из документов предвоенного советского планирования они пытаются извлечь доказательства своей правоты. Как при этом они работают с этими документами, мы сейчас наглядно продемонстрируем.

Перед нами книга известного российского историка М.Солонина «22 июня, или когда началась Великая Отечественная война?» (М., 2007). В ней автор рассматривает «Соображения по плану стратегического развёртывания…» от 15 мая 1941 года. Своему рассмотрению он предваряет несколько слов о введении «Соображений…» в научный оборот:

«Но шило неудержимо рвётся из мешка. В конце 1991 г., в момент лёгкой растерянности, охватившей КП-ГБ (компартию-госбезопасность –И.Д., В.С.) при виде «бронзового Феликса», на стальном тросе проплывающего над многотысячной разъярённой толпой, из «архивного ГУЛАГа» вырвался один любопытный документ…» [75; 197-198].

Мы оценили способности господина Солонина к иронии. Но всё-таки хотелось бы сказать, что надо более точно излагать факты. Историк Д. Волкогонов заговорил об этом документе ещё в 1989 году, а в 1990 году в своей публикации, посвящённой Г.К. Жукову, речь о «Соображениях…» вёл писатель В. Карпов [88; 183]. Так что какой-то неожиданностью к концу 1991 года документ не был. Другое дело, что полностью опубликован он был только в 1993 году.

Сам М. Солонин текст «Соображений…» цитирует, впрочем, не полностью, а выборочно. В этом факте не было бы ничего особенного (документ, как указывалось, весьма объёмный), если бы М. Солонин не сокращал его очень «интересно». Дело в том, что в случае воспроизведения исторического документа не полностью сокращения не должны наносить ущерб его пониманию. М. Солонин этому правилу не следует.

Скажем, первый раздел он начинает со слов:

«Считаю необходимым ни в коем случае не давать инициативы действий германскому командованию, упредить противника и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развёртывания» [75; 198].