«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

Ещё раз просим обратить внимание на задачи, которые преследовали игры: дать практику высшему командованию в организации, планировании и управлении фронтовой и армейской операциями. Для достижения подобных учебных целей операции начального периода войны, как представляли его себе высшие советские военные, не подходят. На этом этапе операции будут идти в отличных от уставных плотностях, разрежённых построениях, не будут столь масштабны. «В таких условиях рассматривавшиеся на совещании методы ведения войны были просто неприменимы. Советское руководство обоснованно считало, что война будет долгой, и изучать в учебных целях узкий по временным рамкам начальный период войны не имеет смысла. Куда полезнее рассмотреть максимально общий случай, технику ведения операций, которые будут проводиться в последующие за начальным периодом месяцы и годы войны» [34; 56-57].

Можно сказать, игры «грешили» тем же «грехом», что и советские планы стратегического развёртывания: начальный период войны, на котором будет идти прикрытие госграницы от агрессора, оговаривался, но не был проработан. В этом отношении январские игры –отражение военных планов СССР (на тот момент, конечно, одного плана – «Соображений…» от 18 сентября 1940 года; но последующие плановые разработки Генштаба ничем в данном вопросе от сентябрьских «Соображений…» не отличались).

Как верно отмечает А. Исаев, «ответ на вопрос «Как же остановили и как отбросили?» на самом деле простой. Никто не рассматривал катастрофического варианта развития событий, реализовавшегося в действительности. Точно так же, как до Первой мировой войны никто не проводил игр с вводной «армия Самсонова разгромлена»» [34; 57].

Было ли подобное невнимание к начальному периоду войны ошибкой командования РККА? Да. Но оно, это невнимание, никак не может свидетельствовать об агрессивных намерениях СССР. Так что, все ссылки Резуна на него «притянуты за уши» с целью доказательства его остроумных построений.

Итак, первая из игр началась с линии государственной границы. 1 августа Северо-Западный фронт «красных» («восточных») перешёл в наступление и в ходе первых операций до 7 августа правым крылом форсировал р. Неман, выйдя на подступы к Инстербургу (ныне Черняховск), в центре окружил в Сувалкском выступе группировку 9-й армии Северо-Восточного фронта «синих» («западных»), а на левом крыле – направлении главного удара – войска фронта достигли р. Нарев южнее г. Остроленка. На этом же направлении 11 августа Д.Г. Павлов ввёл в сражение конно-механизированную армию, которая 13 августа вышла на рубеж в 110-120 км западнее границы СССР [1; 16].

Однако к этому времени Г.К. Жуков, сосредоточив за счёт резервов сильную (в основном танковую) группировку в районе Мазурских озёр, нанёс внезапный фланговый удар под основание выступа, образованного выдвинувшейся далеко на запад группировкой «красных». Посредники «подыграли» Г.К. Жукову, обозначив ещё один – встречный – удар Восточного фронта «синих» с противоположной стороны выступа. Тем самым была создана угроза окружения до 20 стрелковых дивизий «красных». Д.Г. Павлову пришлось приостановить успешное наступление на левом крыле фронта и срочно перебрасывать отсюда к местам прорыва противника несколько стрелковых дивизий, большую часть артиллерии и все танковые бригады [1; 16- 17]. На этом месте игра была приостановлена. Дальнейший ход событий не разыгрывался [1; 17].

Как видим, никакого окружения сил Д.Г. Павлова в Белостокском выступе в ходе игры не было. События игры вообще разворачивались не на территории Белоруссии, а в Восточной Пруссии и на прилегающей к ней территории бывшей Польши. Войска «красных» окружены не были, но возможность такого развития дел была. Г.К. Жуков создал все предпосылки для этого. Недаром руководители игр отметили, что положение «синих» выглядит предпочтительней [1; 17], [85; 59].

Советский миф можно считать развенчанным. И Резун тратит много слов и эмоций, чтобы ещё раз «пхнуть ногой» «труп» этого мифа, видимо, полагая, что подобным образом он обретает ещё один аргумент для доказательства своей теории. Аргумент этот – отрабатывались реальные планы вторжения, а не оборона.