«Чёрная мифология». К вопросу о фальсификации истории Второй мировой и Великой Отечественной войн

«Идея предупредить нападение Германии появилась у нас с Тимошенко в связи с речью Сталина 5 мая 1941 года перед выпускниками военных академий, в которойон говорил о возможности действовать наступательным образом (выделено нами – И.Д., В.С.). Это выступление в обстановке, когда враг сосредоточивал силы у наших границ, убедило нас в необходимости разработать директиву, предусматривающую предупредительный удар (речь идет о «Соображениях…» от 15 мая 1941 года – И.Д., В.С.). Конкретная задача была поставлена А.М. Василевскому. 15 мая он доложил проект директивы наркому и мне. Однако мы этот документ не подписали, решили предварительно доложить Сталину. Но он прямо-таки закипел, услышав о предупредительном ударе по немецким войскам. «Вы что, с ума сошли, немцев хотите спровоцировать?» – раздражённо бросил Сталин. Мы сослались на складывающуюся у границ СССР обстановку, на идеи, содержащиеся в его выступлении 5 мая (выделено нами – И.Д., В.С.)… «Так я сказал это, чтобы подбодрить присутствующих, чтобы они думали о победе, а не о непобедимости немецкой армии, о чём трубят газеты всего мира», – прорычал Сталин. Так была похоронена наша идея о предупредительном ударе…» [47;533-534].

Мы уже останавливались на этом рассказе Г.К. Жукова, когда рассматривали «Соображения…» от 15 мая 1941 года. Сейчас же хотелось бы обратить внимание на увязку в рассказе появления майских «Соображений…» со сталинской речью. Слова генсека побудили наркома обороны и начальника Генштаба разработать план превентивного удара. Но при этом говорится не о конкретных указаниях Сталина, а о неких идеях, содержащихся в его речи. Идеях о возможности воевать с немцами наступательным образом. И всего лишь. И главное: как отреагировал на предложение С.К.Тимошенко и Г.К. Жукова Сталин? Отчитал их за то, что слова ободрения, сказанные для поднятия духа выпускников, они приняли за какие-то указания к составлению наступательных планов.

Безусловно, рассказ Г.К. Жукова можно и подвергать сомнению (о чем уже говорилось). Но вот что необходимо при этом отметить: у Г.К.Жукова не было никакой необходимости в своих фантазиях увязывать появление «Соображений…» от 15 мая со сталинской речью 5 мая. А посему, кажется, можно сделать вывод, что выступление Сталина, действительно, подтолкнуло руководство Наркомата обороны и Генштаба к разработке плана превентивного удара. Но подтолкнуло не в силу содержащихся в нём каких-то конкретных указаний, а в силу содержащейся в нем мысли, что вермахт вполне можно бить, с ним вполне можно вести наступательную войну. А поскольку концентрация немецких войск у наших границ не вызывала у командования РККА сомнений в намерениях Германии, то в предупредительном ударе увидели выход. Словом, военные ободрились. Как оказалось, чересчур.

Читатель, конечно, обратил внимание, что Сталин по ходу своей речи трижды употребил фразу: «Прошу об этом не болтать!» Казалось бы, это говорит в пользу построений Резуна, поскольку явно указывает на секретность речи или на желание создать впечатление о ее секретности. Однако посмотрим, в каких случаях Сталиным употребляется указанная фраза. Первый раз, когда было сказано о новых танках (Т-34 и КВ). Второй – после освещения вопроса количественного и качественного состава родов войск РККА. Третий – после рассмотрения недостатков в боеготовности Красной Армии, которые выявила советско-финская война. Любому военному, любому нормальному человеку (мозги которого не повреждены «демократическими ценностями») ясно, что о подобных вещах на каждом углу «не звонят». Так что фразу Сталина можно рассматривать не более чем дежурную, обычную для случаев, когда сообщается подобная информация.

И совершенно не лишне отметить, что слова «прошу об этом не болтать» ни разу не были употреблены при анализе международной ситуации, когда, собственно, и могло быть сказано о подлинных советских намерениях в отношении Германии.