Чёрная Пешка

А что, если высоколобые академики, жительствующие в Черном Поясе только себя считают личностями в полном смысле слова? Что если они убеждены в своей исключительности иэлитарности? Допустим. они настроены по отношению к себе подобным «черным» очень благожелательно, общаются между собой на высочайшем моральном уровне. А прочее население Империи? В этой схеме Желтый Пояс — всего-навсего исполинский гибрид фермы с фабрикой, приусадебный участок Черного. А кто же тогда его граждане, а, чтимый Бидзанби Да? Нечто среднее между крепостными, рабами и рабочим скотом, так что ли? А почему нет? Из этого ведь никоим образом не следует, что они содержатся в плохих условиях. Даже напротив, умные люди в большинстве случаев заботливо относятся к животным, холят их. И уж никак не морят голодом и не издеваются над ними. А Белый Пояс служит рвом вокруг владений высокоморальных интеллектуалов. Тогда «змеи» и «рыцари» — не более, чем сторожевые псы в этом рву. Одни великолепно вышколены и дисциплинированы, другие не могут не перегрызать горл налево и направо, вот и вся разница. Конечно, собачьи повадки «белых» могут даже вызывать кое-какие неприятные эмоции у «черных». Однако каждому хозяину ясно, что лишь исключительно злые псяры могут качественно исполнять сторожевую функцию. Самое любопытное, что такое вполне вероятно. Герои Белых флота и армии с удовольствием принимают такое положение дел. Они горды сознанием того, что служат высшим целям, благу Империи. И как очевидное воспринимают то, что «черные» хозяева вознаградили их за это свободой от моральных норм в отношениях между собой и правом безгра-ничного насилия по отношению к континенталам.

Континенталы же есть вообще существа низкого уровня. Недочеловеки. Сырье. Рабы. Объекты для экспериментов. Впрочем, если среди них оказываются единицы, достойные интеграции в один из Поясов и способные интегрироваться в них, им охотно предоставят такую возможность («Вроде нас с Гуроном.» — вздохнул Всеслав.) Ведь Империя начисто лишена этнических, национальных и культурных предрассудков.

Всеслав с сожалением приклеил очередной гипотезе ярлык несостоятельной. И в то же время он подсознательно ощущал, что некая подсказка в ней все же содержалась. Но где?!

Пятнадцать лет назад в своей статье[10] Лунин писал: «По древней поговорке один глупец может задать такой вопрос, на который не ответят и сотни мудрецов». Например, вопрос о том, каково место Белого пояса в экономике Империи.

Островитяне никогда и никоим образом не расценивали Белый Пояс как хозяйственный компонент своего государства. Понятие «вклад в экономику» тут звучит издевкой. Скудные военные трофеи, с хозяйственной точки зрения вообще были сущим саморазорением. Пожалуй, единственно эффективным в экономическом смысле видом деятельности вооруженных сил империи, не только окупающим себя, но и приносящим прибыль, являлись походы за рабами. А вот нефть, черный и цветной металлолом и прочее сырье, полученное в результате обмена (как, к примеру, в Ондоле) имели такую высокую себестоимость, что доход от ввоза равнялся круглому нулю. Да и ввозили совсем ничего. Тем не менее, Империя рассматривала затратность и убыточность Пояса как нечто само собой разумеющееся, словно это был, скажем, закон всемирного тяготения, который нельзя отменить или скорректировать и к которому остается лишь приспосабливаться.

Островитяне считали совершенно естественным расходование огромных бюджетных средств на вооружения, на обслуживание инфраструктуры Пояса, на содержание военнослужащих. А аппетиты Белого Пояса были воистину солдатскими.