Чёрная Пешка

[4] Вот отчего в Империи до сих пор не возникло никакого подобия нашего земного «…движения дзюидистов, основанного еще Ламондуа и провозглашавшего право науки на развитие без ограничений. Экстремисты этого движения исповедуют принципы, которые на первый взгляд представляются совершенно естественными, а на практике сплошь да рядом оказываются неисполнимыми при каждом заданном уровне развития человеческой цивилизации… Морально-этические запреты в науке страшнее любых этических потрясений, которые возникали или могут возникнуть в результате самых рискованных поворотов научного прогресса.» БВИ. А. и Б. Стругацкие. Жук в муравейнике (GPI: \\S15-Literature-Historical\S\Strugacky\55\p.144) (Сяо Жень)

[5] Комментарий на полях сообщения (автор неизвестен): «Не усматривает ли Пешка функционального сходства между контрразведкой Черного Пояса и КОМКОНом-2? Не считает ли Пешка контрразведку Черного Пояса возможным предшественником будущего КОМКОНа-2 у островитян?» (Сяо Жень)

[6] Мой дед обожал цитировать «Законы Мэрфи» (Сяо Жень)

ХОД 39

Саракш, Островная империя

Черный Пояс, о. Бацуза, город Цугазай

Университет, факультет истории и филологии,

Кафедра методики преподавания обществоведческих дисциплин

5 часов 50 минут, 9-го дня 3-ей недели Оранжевого месяца, 9591 года от Озарения

Всеслав копировал пожелтевшие страницы старых книг. Некоторые тексты были еще старыми, иероглифическими, и он откладывал их в сторону. «Перепоручу троечникам. — злорадно решил Всеслав, — Пусть повозятся, а у меня нет времени всё это разбирать». Он аккуратно раскрывал книгу и осторожно накладывал разворот на стекло снимателя изображения. Нажатие кнопки — и сниматель начинал утробно урчать. Через полминуты отснятое изображение страниц отправлялось в память вычислителя, Лунин перелистывал книгу и повторял ту же операцию.

— Все бы хорошо, но где же у нас «Системность и прогностика»? — строго спросил себя Всеслав.

— Вот в этой пачке. — ответила Гакха Адзи. — Снизу.

Оказывается, она сидела в углу.

— О, Глубинный! — вздохнул Всеслав, — Адзи, как вы умудрились бесшумно войти? Я совершенно ничего не слышал.

— Извините, так получилось. — сказала Адзи и засмеялась. — Просто сниматель у вас устаревший: громко урчит и все заглушает.

— М? — усомнился Лунин. — Хотя — пожалуй…

Адзи протянула ему книгу.

— Спасибо.

Он бегло просмотрел оглавление, открыл томик ближе к середине, протер мягкой замшей стекло прибора, и, уложив на него «Системность и прогностику», вдавил кнопку.

— Однообразное занятие. — сказала Адзи. И вы, как всегда, без помощников. Наверное, скучно?

— Нет… — ответил Всеслав, подумал и добавил, — Наверное…

Адзи поудобнее расположилась в кресле-ракушке для посетителей. Определенно, она была исключительной девушкой, сочетавшей ум и привлекательность. Правда, злые языки старшекурсников болтали, будто самой Адзи жилось бы куда легче, кабы ума было поменьше. Отмечали также ее непревзойденный талант отшивать воздыхателей настолько же категорично, насколько деликатно. Имелось у Адзи и еще одно качество. Она умела задавать вопросы так, что не ответить на них было решительно невозможно. Это Всеслав уже успел понять.

— Вообще-то хорошо, что вы один на кафедре, чтимый преподаватель. — задумчиво сказала Адзи. — Разрешите вас спросить кое о чем?

Лунин с глубоким подозрением повернулся на вращающемся кресле. Кажется, началось.

— Отчего нет? — с не меньшей задумчивостью ответил он. — Только… вы уверены, что смогу ответить?

— Но попробовать-то можно. По слухам, вы жили на Материке?

Бидзанби Да про себя изумился. Немногочисленным иммигрантам в Империи не было принято напоминать об их континентальном прошлом. Это не запрещалось, но считалось бестактным. И на Адзи это было совершенно не похоже.

— У вас там остались друзья? Жена? Дети?

Всеслав, демонстративно держа паузу, посмотрел девушке в глаза. Было заметно, что она напряглась, чтобы не мигать, но не выдержала — моргнула.

В дверь постучали, заглянул всклокоченный третьекурсник — посыльный из студенческого театра «Дилетант»:

— Добрый день. Можно ли взять рукопись? Вы обещали…

— Можно. Левый шкаф, третья полка, красная папка с наклейкой. — ответил Всеслав, студент рассыпался в благодарностях и унес, читая на ходу, лунинский перевод «Ромео и Джульетты» на эм-до.

— То есть вы спрашиваете о семье? О людях, которые мне нужны и дороги, которым я нужен и дорог?

— Д-да…

— А как я попал бы сюда, если бы такие люди были, а я чувствовал ответственность за них? Хотя не скрою, в брак вступал. Эээ… невероятно далеко отсюда. На другом конце мира. Но это было давно и… эээ… не особенно удачно…

— И вам было плохо? Вы старательно забывали о том, что могут быть люди, которым вы… нужны и дороги?

Бидзанби Да, научный сотрудник кафедры методики преподавания обществоведческих дисциплин, превратился в немую статую Изумления.