Чёрная птица

В один из последующих вечеров братья-чиринго приволокли и бросили на солому безжизненное тело в длиннополой чёрной одежде. Когда они ушли, Матео и Тани подползли к новенькому, что лежал, раскинув руки, и тихо стонал: «О Кардинал, мой милый Кардинал!» и шептал молитвы. Падре Поликарпо, в миру Атанасио Васкес де Куэйра, знал не много молитв – ещё не успел он прочесть молитвенник от корки до корки, тем паче что грамоте специально не учился, читал с пятого на десятое. Он плохо помнил, какому святому нужно молиться при ломоте в костях, а какому при зубной боли, к кому обращаться с молитвой о споспешествовании в родах, а у кого искать защиты от воров, зато мог умножить в уме семьдесят четыре на сто двадцать восемь почти мгновенно и без ошибки, недаром же в прошлой жизни он был лавочником. Когда за ним пришли, он сидел и гладил огромного рыжего кота, разлегшегося у него на коленях. Ещё один – чёрным воротником облегал шею падре, а четверо других свернулись разноцветными клубками у него в ногах. С некоторых пор падре Поликарпо стал хозяином кошачьего приюта, в котором числились шестьдесят две кошачьи души обоих полов – так он искупал грехи Атанасио Васкеса. Падре Поликарпо с яростью отвергал всякие сомнения в существовании души у малых сих как совершенно несостоятельные, он причащал, исповедовал и отпускал им грехи, так что ни минуты не сомневался, что всем этим Тото, Чако, Пепитам и Лолитам уготовано Царствие Небесное – тихий уголок где-нибудь в южной части райских кущ, где мурлыки смогут нежиться в мягкой травке на солнышке, возлежать на ветвях дерев, прогуливаться по берегам неспешных ручьёв и петь по ночам свои любовные песни, никому при этом не досаждая. Когда синие мундиры ворвались в его дом и велели падре Поликарпо следовать за ними, шестьдесят два милых пушистых комочка немедленно превратились в настоящих демонов и набросились на гвардейцев с такой яростью, что обратили их в бегство. Как ни призывал падре своих чад воздержаться от кровопролития, кровь была пролита. Один из гвардейцев лишился глаза, у другого была разодрана щека, третий всю свою недолгую жизнь, пока четыре месяца спустя его не убьёт устроенный партизанами камнепад на перевале Ачиукан, будет носить множественные шрамы на руках и подбородке и горделиво показывать их всякому желающему, жарко рассказывая о битве с демонами, принявшими обличье стаи котов, и где – в самой церкви. Вынужденно отступив, синие открыли огонь по кошачьему отряду, а затем, дождавшись подмоги, перешли в атаку. Шестьдесят одна кошачья душа в тот день обрела свой тихий уголок где-то в южной части райских кущ, один кот по прозвищу Кардинал – тот самый, огромный, рыжий, что лежал на коленях у падре, предводитель всей этой когтеносной армии, был тяжело, почти смертельно ранен ударом приклада, но воля его к жизни была столь велика, что он сумел уползти и скрыться в ризнице. Падре Поликарпо, на чьём лице застыло такое горе, что он, казалось, обезумел, был схвачен, жестоко избит и уведён к лейтенанту Луису Бастиани. Падре так никогда и не узнает, по чьему доносу был он арестован, кто стал причиной гибели шестидесяти его детей и того, что до конца дней своих падре будет носить прозвище «красный священник», что, впрочем, нисколько не будет его коробить. «Господу всё равно, – будет говорить он, – красным ты звался, чёрным или зелёным, для него мы все одного цвета».

«Мы в аду, дети мои, – слабо произнёс он, когда заботами Тани был приведён в чувство. – О Господи, оказывается, мы пребываем в аду! Но почему же, почему тогда я не помню своей земной жизни, грехи которой искупаю ныне?» На этот вопрос ни Матео Сакраменто, ни Тани не могли ему ответить. «Боже мой! – восстонал тогда падре. – Шестьдесят две ни в чём не повинных души! О мой милый Кардинал! О красавец Аполлон, о мудроокий Пако, страстная Кармен, кокетка Росита, отважный Рохелио, пройдоха Чупа, тихоня Мони́к…» Далее следовало ещё пятьдесят четыре имени этой заупокойной мессы, каждое из которых сопровождалось эпитетом, в точности отражавшим характер его обладателя. Огласив поминальный список до конца, падре Поликарпо приподнялся на одной руке и всмотрелся в лица своих сокамерников. «Кто вы, дети мои?» – спросил он. Тогда Тани принялась рассказывать: «Меня зовут Тани, я ачибе. Это такое племя в Африке, где я родилась. Африка – прекрасная страна, там люди никогда не убивают друг друга, не причиняют боли и не испытывают ненависти…»